(не) идеальный жених - стр. 28
Поворачивается ко мне и скрещивает руки на груди, скалясь, как пират.
– Ты придешь ночью. Это всё, что я услышал.
Застываю на месте. Ничего себе заявление.
Да как он смеет! Я приду к нему? Скорее полюса света сменят друг друга!
– Знаешь что! – вскидываюсь, дергая головой.
Губы еще горят от жаркого поцелуя. А Баров убивает своей невозмутимостью.
– Что? – изгибает бровь в дугу. Уголок губ поднимается кверху. Смешно ему?
– Ничего! – выпаливаю глупо, скукоживаясь на месте.
Отворачиваюсь и занимаю руки бездумным перекладыванием предметов с места на место. Неспособность соображать выводит из себя. Это всё бывший и его присутствие. И его сшибающие с ног поцелуи. Мозги в кашу, всмятку просто, голова набекрень.
Пора на выход. Куда угодно, лишь бы не рядом с ним.
Хватаю графин воды со стола и пустой стакан и устремляюсь в комнату, к беспомощному дедушке, который точно не откажется от питья в такой жаркий день. В спину мне слышится злорадный смех, как в фильмах про супергероев.
Злодейский. Хренов Джокер, искореживший мне всю душу.
Ничего. Оклемаюсь и примусь за него всерьез. Скажу, чтобы не смел лапать, целовать.
Да даже чтобы не смотрел! Он это право потерял уже давно.
Фух! Влетаю в комнату и нахожу взглядом Петра Дмитриевича. На диване так и лежит. А где же ему, бедному, быть? Он без чужой помощи даже пойти никуда не может. Бедняга. Сердце сжимается от сочувствия.
– Водички не хотите? – предлагаю тихонько, подкрадываясь как воришка.
Старик расплывается в улыбке, чуть приподнимаясь на диване, насколько позволяет сила его рук. Я тут же подбегаю и поправляю подушки, подавая стакан воды.
– О, Бог услышал мои молитвы. Вероника, ты просто чудо. А что там Арсений?
– Ужин готовит. Картошку и селедку с луком.
– Неплохо, – одобрительно кивая, Пётр Дмитриевич вручает мне стакан и вытирает рот рукой. Чуть убавляет звук телевизора, а то он слишком громко работает. И это даже хорошо. Значит, он не слышал, что происходило в кухне. – Ну что, Вероника, давайте знакомиться.
– Давайте, – с улыбкой сажусь в продавленное кресло, оглядывая старинный интерьер деревянного дома. Ковер с оленями на стене, выцветшие фотографии, яркие полосатые паласы, тюль на окнах, герань на подоконниках. Уютно здесь, а еще прохладно, несмотря на жару. И кондиционер не нужен.
Мы ведем необременительные беседы, старик вежлив, внимателен и обходителен, и я никак не могу понять, почему его все так боялись и считали злобным и вредным. Арсений появляется из-за спины, выставляя на стол жестяную кастрюлю, тарелки, хлеб и пресловутую селедку с луком. Гадость, наверное, но слюнки у меня текут, голодное урчание раздается на всю комнату.