Не хочу умереть бухгалтером. Сонькины рассказы - стр. 13
Соне было одиннадцать, когда у Дарьи Кузьминичны обнаружили рак. Обнаружили, как водится, поздно, на последней стадии, когда сделать уже ничего было нельзя. В последний раз Соня видела бабулю лежащей на диване в гостиной. Она стала совсем худенькая, почти прозрачная. Боли испытывала страшные. Тогда, в 1968-м, в Советском Союзе сильных обезболивающих, содержащих наркотик, на руки не выдавали – ни по рецепту, никак. Укол мог сделать только врач. Окольными путями за большие деньги раздобыли несколько ампул. Муж, сын и сноха дежурили возле бабули по очереди. Дед сам её, почти невесомую, относил на руках в ванную и мыл. Потом ампулы кончились. Периодически, когда боли становились совсем невыносимыми, вызывали скорую, чтобы сделали укол. На некоторое время помогало, а потом она снова мучилась страшно. Но что удивительно, не жаловалась, не роптала, смиренно ждала, когда Господь её к себе заберёт. Однажды, в дежурство Нины Борисовны, стало так плохо, что свекровь, до того тихо бормотавшая молитву, начала громко стонать. Нина Борисовна вызвала скорую. А после отъезда врачей Дарья Кузьминична слабым голосом ей говорит:
– Нина, не делай так больше никогда.
– Мама, ну как же?..
– Не смей. Господь знает, что делает. Не вмешивайся.
И тогда поняла Нина Борисовна, какой силой вера может обладать. С великим уважением взглянула она на свекровь, стоически переносящую страдания, которые Господь ей послал в ожидании перехода в лучший мир.
Через два месяца бабули не стало. Пока ещё была в сознании, она как-то велела снохе достать из шкатулки свои сокровища. Их было два: колечко золотое с бриллиантом и бусы янтарные из Прибалтики необыкновенные, из крупных непрозрачных жёлтых шаров, гладких и ярких. Сказала:
– Бусы носи сама, а кольцо не надевай. Отдашь Соне, когда ей исполнится восемнадцать.
Волю покойной Нина Борисовна исполнила в точности. Бусами этими очень дорожила, надевала их на синее платье, было красиво. Теперь вот Сонька фамильные ценности бережёт и с гордостью их носит.
Глава 4. Блочный рай и детский сад
В 1961-м, весной, когда Соне исполнилось четыре – свершилось! Семья Тимофеевых, наконец, получила от родного завода квартиру и выехала из барака. Это была двухкомнатная квартира в новенькой блочной пятиэтажке на улице Пивченкова в районе метро «Филёвский парк». Эта станция на Филёвской линии метро была на тот момент конечной, следующей, «Пионерской», ещё и в помине не было. Не было и девятиэтажных кирпичных домов, которые потом выросли вдоль Кастанаевской улицы, а стояли на этом месте деревянные одноэтажные частные домики – бывшая деревня Мазилово. Соня очень удивлялась: как это в Москве деревенские дома стоят? В общем, край географии. Но какое это имело значение? Квартира, отдельная, своя, без соседей, – одним словом, рай! В квартире был совмещённый санузел, проходная (по диагонали) большая комната, запроходная маленькая комната, крошечная прихожая и кухня в шесть квадратных метров. Жильцов четверо: мама, папа, Миша и Соня. Соня, правда, переехала позже, к сентябрю, когда пора было в детский сад идти, но уже сейчас, весной, её привезли посмотреть новую квартиру. Трудно даже описать ту атмосферу счастья, которая царила в семье в связи с переездом. Соне врезался в память яркий весенний день: они с папой и Мишей сидят в кухне за столом, занавесок ещё нет, поэтому солнце беспрепятственно заливает всё помещение, играя на тарелках и ложках, а мама в платье в горошек стоит с сияющим лицом и разливает в тарелки суп из кастрюли. Все улыбаются, папа шутит, Мишка хохочет, и так хорошо в этот момент жить на свете, так тепло, легко и радостно!