Не говори мне хватит - стр. 5
Так вот, родители отца сделали все, чтобы разлучить его с мамой.
Сперва они тайком ездили к нему на свиданки и брали с собой Марину Романовну. Затем она начала наведываться к нему и самостоятельно. И все это время ее матери – Светлане Николаевне – лгали, глядя в глаза, убеждая, что свидания их сыну с кем-либо запрещены уставом. Однако отец тогда проявлял стойкость и на явные знаки внимания со стороны родительской избранницы не реагировал. Ровно до тех самых пор, пока его мамаша не пошла на крайние меры. Прекрасно зная, насколько ревнив ее сын, она безжалостно оклеветала неугодную ей кандидатку, заявив во всеуслышанье, что она… гулящая. И пузо ей набил вовсе не ее сынок. Эту гнусную ложь Петру Андреевичу клятвенно «подтвердил» и его лучший друг, которого, судя по всему, хорошенько «отблагодарили» за старания. В итоге он всех заверил, что мама беременна именно от него. А после… просто исчез. Точно в воду канул.
Переехал куда-то. Но сути это не меняло. Своего Одинцовы добились.
Их сынуля бросил неугодную им девицу… на пятом месяце беременности. Вот тогда-то мама и познала все «прелести» жизни. В деревне беременную девушку – брошенную и едва окончившую школу – тут же окрестили прожженной шлюхой. Беспринципной потаскухой. И падшей женщиной. Каждый от мала до велика считал нужным оскорбить ее. И крикнуть что-нибудь обидное в спину. Знали, что за нее некому заступиться. Дед тогда был уже очень плох. А едва Тоне исполнилось два месяца, он и вовсе Богу душу отдал. У них осталась лишь бабуля. Мама рассказывала, что в те минуты чудом не свихнулась. Она тешила себя лишь одним – надеждой.
Призрачной надеждой, что, когда ее любимый мужчина вернется домой, весь этот кошмар закончится. Что, взглянув на них, он поверит ей. Простит. И все будет как раньше. Или лучше. Но ее надеждам не суждено было сбыться. Увы!
Он не поверил ей. Не простил. И даже слушать ничего не захотел о своей уже родившейся дочери. Более того, спустя какой-то месяц после демобилизации вообще женился на все той же Марине Романовне и… зажил счастливо. Вскоре и она подарила ему дочку. Желанную. Любимую. Родную. А своего первенца… Тоню он отказывался признавать. Будучи совсем маленькой и отчаянно нуждаясь в отце (а кто именно им являлся, мама никогда от нее не скрывала), Тоня частенько подбегала к нему, едва видела на горизонте, и пыталась обнять, вопя во все горло: «Папа!».
Но… Петр Андреевич с каменным лицом… всегда торопливо отстранял ее от себя и сухо отвечал, избегая даже ее прямого взгляда:
— Я не твой папа! Я папа Алисы! Запомни это наконец!