Не его Золотая девушка - стр. 39
Я снова чувствую на себе их осуждающие взгляды.
– Почему, черт возьми, нет? Она обманула тебя, теперь надо обрушить ад на ее голову. Для меня это звучит офигеть как просто, – рассуждает Дэйн. Он взвинчен, как будто на кону его имя. Не мое.
– Я не могу настучать, потому что она знает, – отвечаю я, уже чувствуя себя поверженным.
– Знает что?
Я поднимаю голову как раз в тот момент, когда Стерлинг задает свой вопрос. И после того, что я говорю дальше, он бросает на меня понимающий взгляд.
– О Кейси. От Кейси, – уточняю я, прежде чем они успевают спросить, кто, черт возьми, мог рассказать Паркер Холидей хоть что-то.
В ответ тишина. Затем оба садятся подумать: один – в кресло у окна, другой – на пол, прислонившись спиной к стене.
– Проклятье, – вздыхает Стерлинг, наконец-то осознавая.
– Если я расскажу про слив видео, она расскажет всем, что знает обо мне и Кейси. Начиная с отца Кейси.
Оба понимают, почему для меня это полный отстой.
– Проклятье, – повторяет Стерлинг.
Мы сидим, не произнося ни слова, пока они осознают весь масштаб этой гребаной ситуации. Дэйн ерзает в кресле, полностью завладевая нашим со Стерлингом вниманием.
– Ты был не единственным, кто рано узнал, кто такой Вин на самом деле. Мне было десять, – признается он. – Это случилось, когда мама уехала домой на неделю. Он нашел няню, чтобы присматривать за нами.
На его лице появляется невеселая ухмылка.
Я помню ту неделю и «няню», которую взял на работу наш дерьмовый отец. Все, чтобы мы не лезли к нему, пока он ни хрена не делал.
– Однажды ночью я не мог уснуть, поэтому встал, чтобы попить воды. По дороге на кухню я услышал странные звуки, доносящиеся из одной из ванных комнат, – продолжает Дэйн. – Недолго думая, я вошел и поймал их. Он нагнул ее над раковиной, брюки были спущены до лодыжек.
Я не должен удивляться, что у Дэйна есть своя история, но удивляюсь. Очевидно, я не единственный думал, что лучше защитить братьев от правды.
– Он и тебя подкупил мороженым? – спрашиваю я полушутя-полусерьезно.
– Не, дал пятьдесят баксов и упомянул, что мама неделей ранее угрожала увеличить дозу таблеток. Сказал, что если я настучу на него, то она может сдержать обещание.
– Что за мудак говорит такое своему собственному ребенку?
Дэйн пожимает плечами, прежде чем ответить на мой вопрос.
– Только Вин Голден.
Никто из нас с этим не спорит.
– Что за больной ублюдок, – усмехается Стерлинг. – Я его, конечно, не ловил, но ни за что бы не поверил, что он когда-либо был верен маме. Человек с таким эго не должен заводить семью.
Мы снова замолкаем, и мне интересно, размышляют ли они о нашем потрясающем детстве. Да, с деньгами было легче игнорировать часть поступков отца, но эти взлеты всегда перемежались довольно нездоровыми падениями. Такое дерьмо ни один ребенок видеть не должен.