(не) ее мужчина - стр. 3
Аня молчала.
— Я уверен, ваша мама поддержала бы вас в попытках справиться с горем, — вкрадчиво прошелестел он. — Никакая мать не хочет видеть своего ребенка страдающим.
Аня прерывисто вздохнула и медленно вернулась к дивану. Ее слегка знобило. Чтобы согреться, сев, она подтянула колени к груди, обхватила их руками. Купцов ничего не говорил, видимо, ждал инициативы от Ани.
— Я как дерево, лишившееся корней, — наконец сказала она. — После смерти мамы у меня больше никого нет. Не осталось. Всего за три с половиной года судьба забрала всех, кого я любила. — Аня почувствовала на пересохших губах вкус крови, облизнула нижнюю. — Вот почему так происходит: люди не делают никому зла, но какое-то роковое стечение обстоятельств вычеркивает их из жизни? Разве это честно? Разве так должно быть?
— К сожалению, мир несправедлив, — кивнул Купцов. — Плохое может случиться с каждым из нас.
— Сначала погиб отец, — Аня даже не глянула в его сторону, она смотрела прямо перед собой и все больше погружалась в болезненные воспоминания. — Уже три с половиной года прошло, но я все равно не могу в это поверить. Вся нелепость его смерти не укладывается у меня в голове.
— Расскажите подробней.
— Это все как будто вчера случилось. Я помню каждую деталь, даже запах, который в тот день стоял в квартире. Пахло вареной картошкой и немного укропом. Такой простой уютный запах. Он так не вяжется со всем, что случилось.
— А что случилось, Аня? — Голос Купцова как будто доносился откуда-то издалека. Или из ее подсознания.
Она наконец посмотрела на него, губы задрожали:
— Я зачем-то решила сделать маску. Из глины. Какого черта я вообще ее купила?
На лбу Купцова прорезалась морщинка недоумения.
— Какое отношение имеет маска к смерти вашего отца?
— Если бы я не стала делать маску, возможно, папа сейчас был бы жив. Он тогда приехал с работы и, как всегда, позвонил в домофон. Обычно ему открываю я, но в этот раз руки у меня были в глине, и трубку сняла мама. Родители стали перешучиваться. Папа сказал, что он ходит по квартирам и агитирует всех вступать в секту. Мама пообещала, что вступит куда угодно за пирожное. Отец понял намек и решил сбегать за эклерами в магазин через дорогу. И прямо на пешеходном переходе его сбил какой-то двадцатилетний мажор на внедорожнике. Какой-то избалованный мальчишка, сын депутата.
Она закрыла глаза, чтобы подкопить сил на продолжение рассказа. Купцов не торопил ее. И это было правильно: если бы он хоть что-то спросил, она не смогла бы произнести ни слова.
— Когда мама узнала, что папа погиб, у нее случился инсульт. — Аня ощутила, как к горлу подкатывает ком, сделала пару глубоких вдохов. — Я тогда работала в школе. Мне нравилась моя работа, но зарплату платили смешную. Можно сказать, я сидела на шее у родителей. Они были не против, нет. Папа всегда говорил, что я должна делать только то, что мне нравится, а деньги придут со временем. Само собой, после того, что случилось с мамой, мне пришлось уйти из школы. Нужны были деньги на сиделку. Днем за мамой смотрела она, а вечером и ночью я. Мне было нетяжело: я до последнего верила, что мама поправится.