Не единственная - стр. 117
— Конечно, хочу, спасибо, господин Рональд, — улыбнулась Аньис. — Только вы ведь знаете, что в Альбене женщины не ездят верхом...
Он рассмеялся:
— Значит, ты будешь первой! Как видишь, это совершенно не страшно, и даже не очень сложно.
— Да, господин Рональд, спасибо большое! — предложение было очень заманчивым. Читая в книгах об амазонках, скачущих с луком за спиной по прериям Тауфоо и о знатных дамах заморских государств, совершающих прогулки верхом в сопровождении галантных рыцарей, она мечтала когда-нибудь сесть на лошадь, ощутить восторг быстрой скачки, самой управлять конем. Жаль лишь, что он опять уезжает. Но он часто отлучался на неделю, иногда на две, наверное, опять дела, подумалось ей. Ничего страшного, она привыкла. Только сердце почему-то ударило с тревогой.
— Меня долго не будет, Аньис, — он вдруг отвернулся и встал к ней боком. А она продолжала растерянно гладить восхитительно теплую морду огромного коня. — Много месяцев, может быть, год. Появились сложные и срочные дела в одном крайне далеком месте. Помнится, мы с тобой собирались сегодня пообедать.... Иди, переоденься, если хочешь, я скоро приду в малую трапезную.
«Много месяцев, может быть год», — эхом звучало у Аньис в ушах. А душа камнем упала на землю. Не может быть, подумалось ей. Ее словно оглушили. Она не увидит его целый год? И весь год она так и будет неизвестно кем…
— Хорошо, господин Рональд, — пытаясь изобразить улыбку, тихо ответила она. Растерянно убрала руку с морды коня и, как призрак, пошла к калитке в сад. — Я буду ждать вас... — сказала она, сама не понимая о чем: о малой трапезной, где они нередко обедали, или о том, что будет ждать его возвращения.
Душа мертво лежала на каменной дорожке под ногами. Ей показалось, что сейчас он просто убил ее. Раздавил этим простым «меня долго не будет». Почти ничего не видя перед собой, Аньис вошла в сад, прошла его насквозь и отправилась в свою комнату. Действительно, нужно переодеться, платье теперь немного пахло конской шерстью, а нюх у Аньис был чуткий. Но эти мысли скользили автоматически, не достигая ее разума и души, где все потонуло во внезапной оглушающей боли.
Это для него год – песчинка в бесконечных летах его жизни… А для нее – это целая вечность. Вечность позора, ненужности и неприкаянности. Вечность без него.
***
Рональд похлопал черного коня по морде и обернулся в сторону уходящей девушки. Расстроилась, подумал он. Бредущая к дому с опущенными плечами, она казалась сломленной и разбитой. Молодая, быстро пройдет, подумал Рональд. Но все равно сердце сжималось, глядя на нее. Да и самому не хотелось оставлять ее так надолго. Похоже, она все же стала для него чем-то большим, чем глупый маленький цветочек.