Не думай обо мне - стр. 5
«Наивный», – мысленно язык ему показываю, а на деле разворачиваюсь и в глаза черные смотрю.
– Вот так просто возьмешь и выгонишь меня? У тебя вообще сердце есть? А ты не думал, что у меня проблемы? Может, родители из дома выгнали, друзья предали, и мне больше не к кому было пойти. Может, парень беременную бросил. Не надоело быть эгоистом и думать только о себе?
Теперь он должен задуматься, забрать свои слова обратно, извиниться и чай мне принести с ромашкой.
Моему крику сам Станиславский бы поверил.
– Закончила? У тебя есть десять минут на сборы.
Я даже рот открыть не успеваю, как дверь захлопывается. Нет, ну кем он себя возомнил? Да как он смеет мне не верить? Сейчас возьму и из вредности все его шампуни и гели в раковину солью. Будет знать, что со мной шутки плохи.
Включаю фен и продолжаю сушить волосы. Это скучно, но надо как-то оттянуть время. Конечно, я знала, что легко не будет. С Козловским все всегда сложно. Козлиной был, козлиной и остался. Как я вообще могла в него влюбиться? Фамилию его примеряла. На полях в тетрадке его имя писала.
Одно оправдание: мне было шестнадцать и я была дурой. Слава богу, поумнела.
Поправляю волосы и открываю дверь – прошло сорок минут.
Моего чемодана нет в поле видимости. Надеюсь, он его из окна не выкинул. Иначе…
– Все думают, что ты на даче, а ты здесь. Зачем?
Козловский за моей спиной.
Была бы трусихой, уже давно бы орала и прыгала на одном месте.
Впрочем, прыгать хотелось, но по другому поводу.
– Неужели большой мальчик позвонил родителям и пожаловался на маленькую девочку? Фи, Артёмка, – разворачиваюсь и цокаю языком. – Стучать не по-пацански.
– А ты где здесь пацана увидела? О чем думала вообще, когда ключи воровала? Ты на юридическом учишься. Не в курсе, сколько тебе дадут за кражу?
При первой же возможности превращу его жизнь в ад.
Клянусь.
– Не своровала, а одолжила, – и этому приходится все объяснять.
– Суть не меняется. Ты здесь не останешься. Завтра же домой отправлю. Поняла? – рявкает Козловский. – Закройся в комнате, и чтобы до утра не выходила.
Какой серьезный.
Но он сказал «завтра». А меньше часа назад давал мне на сборы десять минут. Как быстро он свое мнение меняет.
Мне это только на руку.
– Тогда тебе придется сделать мне чай, – заявляю, прошмыгивая мимо него в свою комнату. – Раз мне выходить нельзя, сам принесешь. И это… Улыбнись хоть. По взгляду вижу, что рад меня видеть.
Его взгляд о другом говорил.
Хотя неважно.
Я остаюсь.
Это главное. Козловский просто еще не понимает, что целый месяц мы будем жить с ним под одной крышей.