Не достигнуть координаты «икс» - стр. 8

Я повернулся – мимо нас шла повзрослевшая Джин Бэттерс.

Мой вечер четверга всегда занят.

Еженедельный контроль знаний по физике я заваливаю, а у моего профессора другого свободного времени для школьников нет. Балл по физике у меня ужасный – еле натягиваю на три. Я отчаянно конспектирую лекции под бубнёж Виктора Полански, хожу на все консультации, регулярно пишу домашку, но каждый раз, оказываясь с учебником один на один, засыпаю в его же страницах.

Я поступаю в технический колледж.

Профессор Уольтер, устало натягивая прямоугольные очки на нос, хмуро смотрит в измазанный красной пастой листок и качает головой.

Мой очередной научный провал.

– Давай ты напишешь этот тест ещё раз, – говорит Уольтер деловым тоном, делая ударения на каждое слово. – А я сделаю вид, как будто ты с первого раза его сдал.

Меня всегда удивлял Уольтер.

За его плечами – образование в Кембридже, докторская степень, около десяти лет работы в Британском королевском астрономическом обществе, а сейчас он преподаватель сильных групп по физике в скромной школе скромного города. При этом, в нём нет ни капли тщеславия и самолюбия: он готов вечно заниматься с отстающими учениками, прекрасно понимает подростковые проблемы и заинтересован в моральном состоянии своих студентов.

Его уроки всегда казались мне захватывающими. Уольтер мог великолепно подать материал, ни разу не обратившись к учебнику, и открыто взаимодействовал с учащимися. Иногда мы дискутируем на научно-фантастические темы, а профессор хохочет над нашими теориями и выставляет вполне серьёзные аргументы в свой счёт.

Уроки Уольтера я просто обожал, но саму физику терпеть не мог.

Я с неуверенностью смотрю на свой тест и спрашиваю:

– Может, я всё-таки тупой?

Профессор недовольно прыскает и говорит:

– Не тупой, а просто неподготовленный, – мужчина встаёт из-за стола и направляется к партам. – Мы проходили это на прошлой неделе. Надо было всего лишь повторить.

Уольтер кладёт новый тест на одну из парт посреди класса и отодвигает стул, выжидающе глядя на меня. Я молча прохожу к предложенному месту, сажусь и неуверенно кладу ручку на стол.

Я отлично понимаю, что не смогу списать.

Пока я читаю первые вопросы в тесте и горю ярым желанием обратиться к интернету, профессор расхаживает между рядами и будто впервые разглядывает класс.

Окна кабинета выходят на запад; обычно, когда я прихожу на исправление оценок, уже начинает садиться солнце, и весь класс залит медовым светом заката. Я подолгу не могу оторваться от такого зрелища. В оконце амперметра бликуют лучи, а на железных чашах весов то и дело скачут рыжеватые полоски. Меня затягивает это на долгие минуты, даже часы.