Не достигнуть координаты «икс» - стр. 44
Она и врезалась в мою память.
С тех пор я всегда вспоминал Алекса Тёрнера лишь в кожанной куртке, а мой подростковый дух хотел подражать ему.
Кожанной куртки не удалось сыскать ни в одном «секонд-хенде» Прэтти-Вейста.
К счастью, она нашлась в дальнем углу шкафа у нас дома.
Я не знаю, чья она.
Джин, сидя среди высоких мест трибуны, внимательно выслушала краткую историю в одну-два предложения, и понятливо кивнула головой. Она не придумала ни единой темы для последующего диалога, да и я все свои мысли исчерпал, поэтому мы молча занялись своими делами.
В руках моей подруги – тот самый комикс, который достался ей в благодарность.
Внутри – страшные чёрно-белые картинки, чёрно-белые слова и психоделичные тексты. Я урывком читаю несколько фраз со страницы, и у меня пробегает дрожь. Джин спокойно оглядывает каждое изображение и медленно листает страницы.
Я не стал её отвлекать.
Перед моими глазами – толпы различных людей, разных возрастов и интересов. Но их истории меня мало интересуют: их всех объединяет либо желание найти хорошее чтиво, либо провести время с пользой или без нее. Их загадочные лица, их блаженные, влюбленные глаза, их уставшие лица – все они, безусловно, попадали в кадр, но они не были центром моего нарратива. Я, как режиссёр, как зритель сего происшествия, видел лишь одну линию движения истории – несчастную, истомную, блаженную.
Она была в лице Виктора Полански.
– Давай снимем кино, – вдруг сказал я, обратившись к своей подруге.
Джин оторвала глаза от комикса, осмотрелась, спросила:
– В твоей голове?
– В моей голове.
На поиск героя девчонка затрачивает около трёх минут, но никого занимательного в толпе не находит. Она обращается взглядом ко мне.
Я показываю ей лицо напротив.
– Видишь Виктора на тех рядах?
Джин прищуривается.
Наш русский друг по-прежнему находится в окружении Нильского проспекта и тандема Фриман-Стюарт.
– Ты оставил его в сомнительной компании, – замечает она.
– Она ему не нужна, – говорю я. – Он уже полчаса с кем-то переписывается.
Джин всматривается в силуэт белёсых кудрей и усмехается.
– Влюбился мальчик.
– Он поднял глаза! – восклицаю я, преследуя движения своего героя. – Меняем кадр.
– Кто же собеседник Виктора Полански? – комментирует Джин. – А может, собеседница?
Камера отдаляется от героя, с надеждой поднявшего глаза вверх.
Камера пролетает над множеством голов, запечатляет в кадре множество лиц, кучу бессмысленных реплик, но, опять же повторюсь, они нам не нужны. Нам нужен только тот герой, которого ищет наш влюблённый Виктор. Нам нужен тот, кто также оторвал глаза от экрана и ищет Виктора в этом абсурдном сборище, от которого режиссёры фильма предпочли сбежать.