Не для взрослых. Время читать! (сборник) - стр. 21

А после этого советую прочитать новеллу «Таманго» – совсем про другое, но главное – также про сильные страсти, владеющие сильными людьми.

Я считаю, что у русского писателя Бориса Житкова (который писал не только про животных, но и про людей) есть по крайней мере одна новелла, не менее сильная, чем новеллы Мериме. И к тому же она – тоже про итальянцев, как «Маттео Фальконе».

Есть у него такие «Морские истории», и среди них – рассказ «Механик Салерно». Начинается он, как обычно у Житкова, очень простыми фразами. И сразу – по сути дела:

«Итальянский пароход шел в Америку. Семь дней он плыл среди океана, семь дней оставалось ходу. Он был в самой середине океана. В этом месте тихо и жарко.

И вот что случилось в полночь на восьмые сутки».

Прямо сразу доставайте сборник рассказов Б. Житкова и читайте о том, что случилось. И другие «Морские истории» – тоже очень интересные. Острые приключения, с риском для жизни. Вообще-то писать он начал в 40 лет – и сразу отлично. Такие истории Житков хорошо знал, а в некоторых сам участвовал. Он вырос в порту, дяди у него были адмиралами, а сам он, закончив кораблестроительное отделение (это у него было второе высшее образование), получил чин мичмана. Море он знал с детства, и учил гребле Корнея Чуковского – когда оба были одесскими гимназистами.

Чуковский писал не только замечательные стихи для детей («Муха-Цокотуха», «Тараканище», «Мойдодыр», «Айболит» – все их знают с трех-четырех лет, я очень удивлюсь, если кто-то не сможет процитировать наизусть), а и много другого. Есть у него, например, мемуарный очерк «Борис Житков», и читать его не менее интересно, чем приключенческие повести.

Чуковский вспоминает: «Требовательность его не имела границ. Когда у меня срывалось весло, он смотрел на меня с такой безмерной гадливостью, что я чувствовал себя негодяем. Он требовал бесперебойной, квалифицированной, отчетливой гребли, я же первое время так сумбурно и немощно орудовал тяжелыми веслами, что он то и дело с возмущением кричал:

– Перед берегом стыдно!

И хотя на берегу в такой холод не было ни одного человека, мне казалось, что все побережье, от гавани до Малого Фонтана, усеяно сотнями зрителей, которые затем и пришли, чтобы поиздеваться над моей неумелостью».

Мальчишками им «случалось бывать в море по семи, по восьми часов, порою и больше…» – мать Чуковского, раньше никогда не решавшаяся отпускать его к морю, теперь не возражала – «так магически действовало на нее имя Житков». Однажды они попали в шторм:

Конец ознакомительного фрагмента.