Не чужие - стр. 4
– И тем, и другим? Как ты только все успеваешь?
– Да там такая охранная система, что и делать ничего не нужно. Кот бездомный незамеченным не пробежит, – Саша отмахнулся. – И рулить много не приходится. Босс предпочитает ездить сам, а его сестрица далеко от дома не катается.
– Тогда и точно повезло, – вспомнила я прошлую Сашину работу в охране ночного клуба с постоянной нервотрепкой и дурацким графиком.
– Да, и у них как раз вчера освободилось место горничной! – Саша взял в свои ладони мою руку. – Работы на пару часов в день, а платить готовы щедро.
Представив себя в киношном облике горничной, в маленьком черном платье с передником, я весело рассмеялась.
– Сомневаюсь, что я подойду твоим богатеям. Они, скорее всего, хотят себе какую-нибудь опытную тетю, умеющую и убирать, и готовить на ораву, и приносить тапочки.
– Не, мои как раз другие, – поспешил переубедить Саша. – У них все просто. Он спортсмен, вечно на соревнованиях. Она тусовщица. Гостей у них не бывает, так что выпендриваться не перед кем.
– И все равно… – с трудом верилось, что мне может так повезти.
– Майка, ты хотя бы попробуй, – Саша достал из кармана листок бумаги с номером телефона и именем «Юля». Явно заготовка для меня. – Позвони завтра. Не понравится, держать насильно никто не будет. А понравится, будешь как сыр в масле – и дом рядом, и пропуск на территорию поселка, и график мечты.
Мысленно пообещав себе, что завтра попробую сунуться по вакансии еще в один магазинчик неподалеку и лишь после него позвоню, я взяла бумажку и кивнула.
– Если этому месту суждено стать моим, оно им станет, – с важным видом пошла ставить чайник.
– Блин, иногда я жалею, что не такой начитанный, как ты, – Саша почесал затылок. – Помню, что это как-то называлось. Ботулизм, коммунизм, буддизм…
Я все же прыснула со смеху.
– Фатализм, – завершила Сашины мучения.
– Да, точно! – раздался щелчок пальцами. – Он самый. Как про тебя.
– Возможно, и так, – я подернула плечами и снова вернулась к столу. – Уж какая есть. Ты прости.
Дальше беседа пошла по уже привычному сценарию. Я снова не предложила остаться у меня. Саша традиционно попытался превратить прощальный поцелуй во что-то большее. Мое тело не откликнулось, как не откликалось никому и никогда, и мы за руки, как дети, двинулись к выходу.
Опять ни упреков, ни намеков. До звона натянутые нервы и мысли… О пыли, последней тысяче в кошельке, работе и звонке некой Юлии.
Несмотря на все плюсы, что-то во мне противилось такому трудоустройству. Мысли соскакивали, интерес сменялся волнением, и лишь несколько дней спустя я поняла, что это был не фатализм, а инстинкт самосохранения. Единственная программа матушки-природы, которая у детдомовских не сбоила никогда.