Не чужая смута - стр. 42
Одно из безусловных достижений XXI века: понятия и представления стали сильнее действительности. В некоторых головах, по крайней мере.
У философа Константина Леонтьева в работе «Средний европеец как идеал и орудие всемирного разрушения» есть забавный момент, когда он пишет, чем вдохновлялись прежние творцы: «Один изображал чудесный переход евреев через Красное море; другой – борьбу гуннов с римлянами; третий – сцены из войн консульства и империи; четвёртый – сцены из ветхозаветной и евангельской истории…»
Современному, «прогрессивному» творцу куда сложнее, издевается Леонтьев:
«Если то, что в XIX веке принадлежит ему исключительно или преимущественно: машины, учителя, профессора и адвокаты, химические лаборатории, буржуазная роскошь и буржуазный разврат, буржуазная умеренность и буржуазная нравственность, полька tremblante, сюртук, цилиндр и панталоны, – так мало вдохновительны для художников, то чего же должно ожидать от искусства тогда, когда… не будут существовать ни цари, ни священники, ни полководцы, ни великие государственные люди… Тогда, конечно, не будет и художников. О чем им петь тогда? и с чего писать картины?»
Леонтьев давно жил, он не знал, с чего же они будут писать свои картины. Объясняю, с чего.
Картины можно писать с собственного пупка. Или, скажем, занозить палец и описать занозу, как центральную мировую катастрофу. Сюртук и панталоны тоже можно описать, особенно панталоны.
Или брезгливо смотреть вокруг и непрестанно, как из шланга, иронизировать. И тогда можно вообще о чём угодно сочинять.
Ещё можно быть концептуалистом.
Но самое главное занятие для прогрессивного художника местного разлива – не любить российский империализм. Вечная тема! Вокруг неё можно питаться столетиями.
Потому что, пока жива Россия, всегда будут полководцы, цари и священники – и это непрестанная причина для творческих выплесков европеизированных буржуа.
То есть, эти буржуа так и живут в великой традиции, только вывернутой наизнанку. Илиада и Одиссея продолжаются, а они всё время презирают, плюются, хихикают и говорят: как не стыдно заниматься такой ерундой в наш прогрессивный век, скоты, рабы, челядь.
И за это им платят. Мы сами зачастую и платим. Сначала, раз пять в столетие, устраиваем им Илиаду и Одиссею, а потом оплачиваем их убогий стёб по этому поводу.
То, что Россия в своей истории ходит по кругу (удивительными зигзагами и кромешными прыжками через пропасти или окопы), – как раз залог её долгой истории, длящейся и длящейся.
У писателя Алексея Варламова в его новом романе «Мысленный волк» есть произнесённая впроброс мысль о том, что историческое пространство ограничено – там долгого пути исключительно вперёд нет.