(не) читайте, это – для ёжиков! - стр. 31
- Вторую смену блюд сейчас принесут,- добавил ушастик и затопал прочь.
Вторая, третья, четвёртая... Всего блюда сменились пять раз. За столом невест царила гробовая тишина, "красавицы" даже избегали друг на друга смотреть. Но я разглядывала их – украдкой, чтобы ненароком не вызвать новую бурю. Русалка с водяным пузырём вокруг лица, когтистый василиск с дюжиной глаз, дева-кошка, дева-птица, дева-"капустница", крылатая дева с ногами гиппогрифа, вампир, чьих придворных я якобы утопила, дева в черно-жёлтом наряде, выпускающая огонь из камней, дева с телом будто покрытым корой дерева – она обожглась об огненный камень соседки по столу, "херумвичик" с копытцами Бэмби, дева с гривой изумрудных волос с вплетёнными в них цветами и листьями по всему телу – кажется, она вела себя спокойнее остальных, и… я. А на возвышении – семейство царственных ёжиков и "Цербер" в лице Ээрикки. Только представить, что придётся от него выслушать! И я не ошиблась…
[1] Adventum tuum gratulor (лат.) – добро пожаловать!
[2] Десмод (лат. desmodus rotundus) – подсемейство летучих мышей, питающихся кровью.
8. Глава 8
Как только ушастик в зелёном жилетике объявил об окончании трапезы, невесты, словно по команде, поднялись из-за стола и дружно поклонились. Я запоздало последовала их примеру, чувствуя себя Д'Артаньяном, не принятым в мушкетёры. Причина вышколенности невест стала ясна минутой позже, когда в зал вплыла "надсмотрщица" – домина Чидике. Ей девы поклонились ещё ниже. Я осталась стоять с гордо поднятой головой и приветливо махнула рукой, увидев шёлковые одежды Конана, маячившие за тяжёлым бархатом Чидике – мой "надсмотрщик" вошёл в зал следом. Чидике величаво прошествовала к возвышению, присела в реверансе с видом, будто делает августейшим особам огромное одолжение, и повернулась к притихшим невестам. Тогда девушки, слаженно, будто репетировали это сотню раз, одна за другой двинулись к выходу. Причём, каждая останавливалась напротив возвышения с балдахинами, приседала в глубоком реверансе и, насколько могла тоненько, пищала:
- Ave, augusti! Gratias ago, princeps meo![1]
После чего разворачивалась и семенила к двери. Я растерянно глянула на Конана, но он только чуть заметно кивнул и улыбнулся. Невесты породолжали своё паломничество к возвышению: третья, четвёртая, пятая... И я занервничала. Нужно сделать, как они? Тоже выйти, поклониться... Шестая, седьмая, восьмая... Хотя бы запомнить, что они говорят... А, может, просто выйти молча? Я ведь – хомос, какой с меня спрос? Девятая, десятая, одиннадцатая... Моя очередь! Вдруг вспомнилось недавнее "выступление" перед переполненной студентами аудиторией – я защищала реферат. Всегда ненавидела публичные "обращения", а тут ещё обращаться пришлось на немецком – языке, которым владела далеко не в совершенстве. В общем, голос, когда произносила тему реферата, дрожал, как заячий хвост, а колени подгибались так, что в самый раз было пуститься в присядку... И зачем только я вспомнила это сейчас?! Вот и возвышение – сама не заметила, как к нему подошла, мордочки августейших ёжиков и почти панический взгляд Ээрикки... и во мне шевельнулась злость. Этот увешанный драгоценностями кактус будто не сомневается в моём провале, хотя речь идёт о простом реверансе и благодарности за еду. А ведь я даже учила латынь… когда-то. И уж точно смогу произнести что-нибудь подходящее случаю! Краем глаза видела, как Конан снова ободряюще кивнул и легко взмахнул рукавами. И тогда я лучезарно улыбнулась, присела в реверансе и на одном дыхании выдала: