Не царское дело - стр. 31

– Сменить фамилию? – вытаращила глаза Настя. – Ты до такой степени стеснялась быть Редькиной?

– Да нет, дело не в стеснении, – улыбнулась ее реакции Пчелка, – хотя в какой-то мере неблагозвучность сочетания «Вера Редькина» меня, несомненно, смущала. Но главное все же было не в этом. Даже после того как меня удочерили, я еще долго верила, что мои настоящие мама и папа скоро вернутся. И думала, что тогда они очень рассердятся на меня, потому что я больше не ношу их фамилию. Понимаешь, у меня было такое чувство, будто я их предала, перестав быть Чернышевой. Сначала я просто страдала, но, став постарше, поняла, как можно исправить дело – надо лишь выйти замуж за человека по фамилии Чернышев. Вот такой простой выход! В теории все выглядело здорово, но на практике оказалось ужасно. Мужчины, носящую дорогую мне фамилию, по дьявольскому стечению обстоятельств оказывались либо дураками, либо деспотами, либо ничтожествами. В общем – не повезло. Однако к тому времени я стала мудрее и поняла, что в свое время у меня отняли не столько фамилию, сколько мою родословную. Поэтому, даже если в итоге мне удастся снова стать Чернышевой, это будет то же самое лишь по звучанию, но не по сути. И тогда я приняла компромиссное решение – пусть будет не та и не эта, а третья, нейтральная. Только поскорее! Вот так, моя дорогая, я и стала Завадской. В ту пору за мной ухаживало несколько блистательных кавалеров, и все они были от меня без ума. Но я выбрала Леню – его фамилия мне нравилась больше всех. Хоть и не дворянская.

– Ты хочешь сказать, что вышла за него исключительно из-за фамилии? – никак не могла поверить ее словам Настя.

– А что такого? – выгнула бровь Вера Алексеевна. – Возможно, это своеобразный комплекс, зато прямо по Сигизмунду Шломо.

– С ума сойти! – воскликнула Настя, до которой постепенно дошел весь драматизм Пчелкиных откровений. – Кстати, а Сигизмунд – это кто? Какой-нибудь психоаналитик?

– Какой-нибудь?! – всплеснула руками Вера Алексеевна. – Анастасия, у тебя же высшее гуманитарное образование! Как, по-твоему, зовут легендарного Фрейда?

– Зигмунд, – уверенно отрапортовала Настя.

– Но его настоящее имя – Сигизмунд Шломо. Между прочим, мы в свое время очень им увлекались – собирались по вечерам и читали его труды. Я тогда дружила с женой Луначарского… И еще там была одна актриса МХАТа – ужасно бездарная, но зато, насколько мне известно, любовница Яго́ды.

– Бабуль, ты – просто ходячая история, – засмеялась Настя. – Луначарский, Ягода… Но ты еще упоминала Маяковского, Есенина, Прокофьева.