Не было нам покоя - стр. 37
Он начал провожать ее на работу. Она никогда его не приглашала, и он сам не предлагал. Просто стал ходить за ней следом. Когда Лайл отвозила их домой после школы, Ноэми переодевалась в свою футболку с колибри, мини-юбку и каблуки – или еще что-нибудь непрактичное. Потом Джонас шел с ней в центр города, и, когда они доходили до кондитерской, ее сотрудники приветствовали их: «Привет, Ноэми. Привет, тень Ноэми». Она тайком закатывала глаза, и он не обижался на поддразнивания.
Однажды, когда он потягивал воду из термоса для кофе и страдал над домашкой по математике, один посетитель обошел очередь к кассе и обратился к Ноэми.
– Эм, простите, мисс…
Ноэми оторвалась от работы с явным отвращением на лице.
– Я с клиентами не общаюсь.
– Разве? Я вот буквально только что видел, как вы разговаривали с новеньким. Или это потому, что у него такой грустный вид?
Обычно Джонас не обращал внимания, когда кто-то пытался до него докопаться, но у всего был разумный предел. И Гэтан Келли подошел к этому пределу опасно близко. Парень ухмыльнулся ему, потом перегнулся через прилавок и погрузил палец в цветок, который только-только закончила рисовать Ноэми.
– Серьезно? – сжав челюсти, пробормотала она.
– Я ведь теперь могу его забрать? – Гэтан с угрожающим видом ткнул в капкейк. – Да? Нет?
Ноэми, кипя от ярости, молча смотрела на него. Он подхватил с подноса испорченный капкейк и запихал его себе в рот.
– Блин. Банановый, фу, – не прожевав, пожаловался он.
– Теперь иди заплати.
– Я думал, ты не общаешься с клиентами. Какая тебе разница?
К неудовольствию Джонаса, Гэтан уселся рядом с ним. Положив голову на кулак, он пробормотал что-то, что Джонас не расслышал. Однако Ноэми это сильно разозлило.
Она выругалась. Менеджер Вера (женщина средних лет; единственная сотрудница кондитерской старше двадцати) прислушалась. Оторвав бариста от кофемашины, она пересадила ее за кассу и отвела Ноэми в кухню поговорить.
– Наверно, это я виноват, – без тени раскаяния заметил Гэтан.
– Да, наверное, – пробормотал Джонас.
Он резко перевернул страницу, не дочитав предыдущей.
– Знаешь, если ты на что-то надеешься, то зря.
Джонас не знал, о чем говорил Гэтан. Он пристально вглядывался в страницу, словно ожидая, что найдет там ответ.
– Ты не в ее вкусе, – добавил Гэтан.
И что это значит? Что ее не устраивает? Что он тощий? С пирсингом? Плохо учится? Какая разница; Джонаса это не волновало. Его волновало другое: что, по мнению Гэтана, он на что-то рассчитывал.
– Ноэми не нравятся парни, – пожал плечами Гэтан.
Джонаса это ужасно расстроило, и еще больше его расстроило собственное огорчение. Ее предпочтения его совершенно не касались. И все же мысль о том, что она не рассматривает его в романтическом, в сексуальном смысле, вызвала у него тошноту, словно у него в животе поселился рой ос. И в груди тоже. Кровь превратилась в потоки взбешенных насекомых.