Не было нам покоя - стр. 26
Ноэми развернулась к нему.
– Ого, да ты вспыльчивый. Мы поедем в лес. Ничего интересного. Там я фотографирую. Просто в этот раз мы зайдем подальше.
– Я бы посмотрел, как ты фотографируешь.
– Я не буду сегодня фотографировать.
– Нам нужно поболтать по-девичьи, – сказала Лайл.
Это прозвучало нелепо, но Ноэми была уверена, что Лайл так хотела его утешить.
– Ладно, ладно.
Джонас выбрался из машины и пожелал им повеселиться. Похоже, искренне. Поблагодарил за поездку. Лайл дождалась, пока он зайдет в дом, и лишь потом отъехала. Ноэми его почти не знала, но ей все равно было немного стыдно смотреть, как он плетется к дому в одиночестве. Подростком и так быть нелегко, а уж новеньким – тем более.
– На вид он вежливый, – сказала ей Лайл. – Сложно поверить, что его выгнали из школы из-за драки.
– Выбил кому-то зубы, – пояснила Ноэми. – Думаю, у него была на то причина. Он и правда кажется вежливым. Таким даже агрессивно милым. Как полуостывший чай.
Лайл фыркнула и съехала на шоссе.
– Даже комплименты у тебя звучат как критика.
– Ладно, – только и ответила Ноэми, и этого было достаточно.
Она подняла стекло, чтобы не перекрикивать шум ветра.
– Даже как-то стыдно ненавидеть такого милягу.
– Тебе нечего стыдиться. Как он посмел быть милым?
Они припарковались на пятачке травы у поля с люпинами.
– А почему мы не пошли пешком? – спросила Лайл, словно обращаясь к себе. – Сказала бы… Сама я как-то не подумала.
– На самом деле даже хорошо, что на обратном пути мы сможем укрыться в машине.
Рука Лайл застыла на защелке ремня.
– Что-то ты странно себя ведешь. Мы тут одни. Просто скажи, что происходит. Если ты не хочешь фотографировать, то зачем мы приехали?
Ноэми отвернулась, обмотала фотоаппарат ремнем и спрятала его под своим сиденьем. Она никогда не смотрела людям в глаза подолгу – и Лайл не была исключением.
– Если я скажу тебе, прозвучит дико. Лучше показать.
Все лето, когда ей писали с незнакомого номера, Ноэми притворялась, что Линк еще жив. Разумом она понимала, что это не так, но в уголке сознания теплилась надежда, и Ноэми позволила этой надежде быть. Может, он сидит сейчас где-то на краю вселенной, держит сотовый телефон, печатает пальцами из плоти и костей. Нервы передают сигналы, по венам бежит кровь.
Она никому не рассказывала про эти сообщения. Люди бы подумали, что она не может смириться с трагедией и придумывает небылицы. А если бы она показала им сообщения – маме или Лайл, без разницы, – они бы сказали, что ее жестоко разыгрывают. И она больше не смогла бы отвечать, не чувствуя себя наивной дурочкой.