Не будите мертвеца - стр. 19

И это самое гнусное, ведь удары были нанесены спустя какие-то минуты после его смерти, из неприкрытой ненависти или же в припадке безумия. Однако это никак не помешало установлению личности, поскольку не было никаких сомнений, кто стал жертвой. Убийца, должно быть, напал на Родни Кента, как только тот вошел к себе в комнату, потому что медицинская экспертиза показала, что к моменту обнаружения он был мертв около двух часов. Все ли пока ясно?

– Нет, – произнес доктор Фелл. – Но продолжайте.

– Погодите минутку, – встрял Кент. – Здесь есть кое-что более чем странное. Род был худой, но крепкий, как железный прут. Убийца должен быть очень проворным и очень могучим, чтобы вот так бесшумно покончить с ним, или же кто-то слышал звуки борьбы?

– Это не обязательно. Никаких признаков борьбы обнаружено не было. Однако у него на затылке оказался большой синяк от удара, который едва не проломил ему череп. Возможно, след остался от резного орнамента в изножье кровати – вы ведь знакомы с подобной мебелью, – о которое он ударился, когда упал. Или же это убийца оглушил его тем же предметом, которым позже разбил ему лицо.

– Так, значит, вы арестовали этого Беллоуза?

Хэдли был раздражен. Теперь он вышагивал, с маниакальной точностью следуя узору на ковре.

– Но не по обвинению в убийстве. Формально – за незаконное проникновение в дом, – отозвался он резко. – Разумеется, он подозреваемый. Прежде всего, в комнате найдены его отпечатки пальцев, рядом с выключателем, хотя он не помнит, чтобы входил в эту комнату, и готов поклясться, что не входил. Во-вторых, он единственный, кто мог бы совершить убийство. Он был пьян, возможно, его одолевала тоска из-за утраты дома, – может быть, он нечаянно забрел туда, и тут его охватило бешенство…

Стойте! – прервал самого себя Хэдли, предвидя возражения. – Я и сам вижу все пробелы, и я сам на них укажу. Если он убил свою жертву в полночь, а затем вышел и заснул на диване в коридоре, куда подевался тупой и тяжелый предмет? И еще: ни на нем самом, ни на его одежде не оказалось следов крови. Наконец, так уж случилось, что у него частично парализована левая рука (одна из причин, по которой он никогда в жизни не работал), и доктор твердо заявляет, что он не смог бы никого задушить. Опьянение – тоже неубедительное объяснение. Если у него и имелся на кого-нибудь зуб, так на сэра Гайлса Гэя. Вряд ли он вот так вошел бы (с заранее обдуманным преступным намерением, прихватив с собой оружие) и напал на совершенно незнакомого человека, не производя при этом ни малейшего шума. Я также признаю, что никто в деревне, где он пьянствует уже столько лет, никогда не замечал в нем злобы или мстительности, как бы сильно он ни надирался. Вот и все наши факты.