Не буди девочку! До утра… - стр. 7
– Это Маринкина родня,-поясняет Васёк.
У чёрного мраморного креста брат и сестра останавливаются.
« Родственница?»
«Здесь ожидает воскресения Поликсея Беспоповцева»-выведено золотыми буквами на мраморном надгробии.
«Мать?…»
Аля деликатно отходит в сторону.
Тянутся полуистлевшие деревянные столбики и заржавевшие металлические пирамидки с пятиконечными звёздами. На кладбищенской ограде ворона играет в переглядки с металлическим отблеском внутренности шлема, нанизанного на ветку, а при Алькином приближении пикирует на него.
– Моё!– вопит законная владелица. Воровка ищет укрытия в растительности, облепившей к склон. Алька ныряет следом:-Отдай!
Взмах крыльев и… похитительница уже на противоположной стороне оврага.
– Ах ты ворюга!– Девушка берётся за камень. От возмущения ворона каркает-и…
Алька спешит воспользоваться её оплошностью.
Кое-где блестящая оснастка шлема повредилась, не выдержав варварского обращения. Нахлобучив потеряшку на голову, девушка оглядывается: разбросанные там и сям захоронения сменились настоящей тайгой.
– Све-е-ета!-В ответ лишь птичья перебранка.
Она пытается опознать хоть какую-то кладбищенскую примету. Но кругом лишь сосны-великаны переминаются с ноги на ногу под действием ветра-сиверко. И тогда девушка решает двигаться на истеричний крик чаек. На высоком берегу, по-здешнему, крутояре у ветра ровно столько сил, чтобы собрать запахи болота, древесины и таволги.
– А-а-аля!
Она двинулась на голос и напоролась на сердитый взгляд:
– Твой отец хочет приобщить тебя к реальной жизни. Но потеряться в тайге…Это «ту мач!»
Светлана-Соломия устремилась вперед. Братишка рванул следом. Москвичка последовала их примеру, но догнала лишь на главной кладбищенской аллее. С противоположного её конца показалась старушка в чёрно-красной клетчатой шали.
– Здравствуйте, Анфиса Павловна!
– Спаси вас Бог!-шумно выдохнула бабушка, цепко ухватив выцветшими, но проницательными глазками Алю.– Гляжу, и «московка» ваша тут.
Анфиса Павловна и Светлана-Соломия обмениваются взглядами, и между ними происходит молчаливый диалог, который обе хорошо слышат и понимают: « Да, хлопот с городскими не оберёшься… Но такая уж судьба: принимай, корми, забавляй».
– Что, тяжело, Соломка, за большуху-то оставаться?-осведомилась бабушка.
– Обвыкла. А вы ещё помните, как меня дед Михей называл?
– Как не помнить!-Анфиса Павловна помедлила и присовокупила:-Строг был покойничек, но справедлив. Упокой, Господь, его душу!
– А чья это могила?– москвичка кивнула на скособоченный крест, рядом с которым лежал букетик колокольчиков.