Не бойся, малышка - стр. 11

– Гена… Я… У меня был выпускной… – залепетала Таня.

– А сейчас впускной, – хохотнул Генка и одним рывком содрал с нее одеяло. – Будешь орать – убью.

Таня не крикнула и даже не стала сопротивляться. Все свои усилия она приложила, чтобы остановить подступающую тошноту. Когда отчим своими липкими губами коснулся ее рта, Таня поняла, что не выдержит. Из последних сил она оттолкнула мохнатую грудь, выскользнула из-под потного тела и наклонилась. Ее вырвало прямо на пол.

Отчим выругался.

Таня со страхом повернула голову. В его глазах она увидела презрение. Инстинкт молодой самки, хранящей целомудрие, подсказал ей, что она должна выглядеть сейчас как можно отвратительней. Она опять наклонилась и на этот раз сымитировала приступ рвоты.

– Грязная скотина, мразь, с… – прошипел Генка и, подхватив с пола одежду, выскочил из комнаты.

Вскоре Таня услышала звук захлопывающейся входной двери.

Его не было весь день, не пришел он и вечером, когда мать вернулась с работы. Все это время Таня думала, как строить свою жизнь дальше. Под одной крышей с Генкой оставаться она не могла. Но и рассказывать матери, что он пытался ее изнасиловать, не имело смысла. Таня знала, что мать во всем обвинит ее. «Сучка не захочет – кобель не вскочит», – говорила она, одной фразой определяя все отношения между полами.

Генка вернулся около одиннадцати. Таня с матерью сидели на кухне и ужинали.

– Есть будешь? – спокойно спросила мать, как будто не заметила его позднего возвращения.

– Давай.

Он шумно отодвинул табурет и тяжело сел, положив перед собой руки. Ладони были обветренными, под ногтями – черная кайма.

– Хоть бы руки вымыл, – буркнула Таня, торопливо допивая чай.

Генка поднял голову. Его глаза были похожи на маленькие зеркальца, холодные и потускневшие от времени. Таня целый день готовила себя к встрече с отчимом, репетировала надменный, полный презрения взгляд. Но ее приготовления оказались напрасными. Генка, казалось, ничего вокруг себя не замечал. Отчим выглядел каким-то помятым, его обычно прямая спина сейчас была сутулой, как у старика, под подбородком образовалась складка.

– Ты это че как пришибленный? – Мать даже остановилась, не донеся до стола тарелку, наполненную макаронами. – И не пьяный. У тебя ж вроде выходной. Че случилось, колись.

– В Чечню посылают, – как-то слишком спокойно сказал отчим.

Мать от неожиданности чуть не выронила тарелку из рук.

– На сколько?

Она осторожно опустилась на шаткий стул с треснувшей ножкой и поставила тарелку перед собой.

– Три месяца. – Отчим пододвинул тарелку к себе и сосредоточенно стал нанизывать макаронины на вилку.