Не бесите боевых грифонов, или любовь на краю света - стр. 33
– Вы поможете мне? – беременная, залпом выпив зелье, цепко схватила меня за руку. – Господин Ллонк говорит, что стара я уже для первенца… «Что ж вы хотите?» – говорит он мне, – вытащив огромный платок, женщина спрятала лицо в накрахмаленную белоснежную ткань. – А я что? Все рожали, и я рожу! Я и не боялась! Пока жива была Лаура, не боялась… Она… У неё золотые руки, золотое сердце! С её камнями в Биргенгеме ни одной смерти при родах не было… Ни одной! А теперь что же? Я умру? Ребёночек…
– Успокойтесь! Никто не умрёт. Слышите меня? Ни вы, ни ваш ребёнок. А теперь расскажите по порядку обо всём.
Я старалась говорить как можно ласковее, мысленно проклиная Ллонка всеми словами. Благодаря сотрудничеству с контрабандистами тех слов я знала не мало, так что аптекарю досталось сполна.
– Госпожа Лаура Лоран была по части ведения беременности и акушерства просто гением, – вздохнула женщина, потихоньку успокаиваясь. – Камни. Красивые! Для каждой роженицы свой. Она заговаривала и дарила. В каждой семье хранят их по сей день, считая талисманом новорожденного. Лоран, правда, смеялась. Говорила, что после родов сила из камня уходит, и он совершенно бесполезен. Камушек, и правда, переставал светиться и сиять, что гномий горшок на краю радуги. Но женщины хранят его всё равно. И я бы хранила! Но теперь…
– Я посмотрю записи, – пообещала я, с удовольствием отмечая, что пульс посетительницы становился спокойнее и ровнее. – И постараюсь помочь. А вам выпишу настойки, каждую по три раза в день. Укрепляющее и против отёков, – я кивнула на ноги беременной. – Вам станет легче.
– Я умею делать кристаллы, – раздался тихий, но решительный голос Ули.
Девчонка стояла в дверях, спина прямая, взгляд уверенный. Женщина тут же просияла, видно было, что она готова полностью доверить этой крохе свою судьбу. В глазах Ижины появился свет, тот самый, когда носишь ребёнка.
Мы проводили женщину, и Уля показала мне записи мамы. Толстые тетради, засушенные цветы меж пожелтевших от времени страниц, рисунки на полях. Почерк меняется, видимо, целительница вела записи всю свою жизнь: самые первые записи сделаны детской рукой…
Лаура была настоящим самородком! Её исследования – просто клад. Подробные описания редких растений с указанием места и времени сбора, способов сушки. Рецепты зелий, настоек. Целая жизнь, полная открытий и исследований. Тетради были одновременно чем-то вроде личного дневника. Вот, к примеру:
«В моей девочке просыпается сила! Моя Уля, цветочек весенний, уже справляется с простудными зельями, заряжает кристаллы на снятие жара. Как быстро летит время… Когда ты впервые видишь в глазах собственного ребёнка желание отдать свою силу во благо, это такое… Светлое чувство. И одновременно боль. Боль и страх за неё. Труден путь целителя. Труден, но прекрасен! Храни Спасительница милосердная моих девочек! Храни…»