Не ангелы - стр. 5
Мы молча жевали бутерброды, запивая их минералкой, так и не выключив телевизора. Ди молчал. И я тоже. Казалось, что над домом собиралась буря, которую надо было переждать. Может, даже уже грохотал гром и сверкали молнии, может, ветер срывал листы кровли и швырял их на прохожих. Но искусственный шум, созданный Динаром, заглушал всё, что могло помешать находиться в безопасности.
Он жевал, как робот. Я даже засекал время, чтобы убедиться: вот Ди подносит бутерброд ко рту, это занимает две секунды; надкусывает и кладёт его на тарелку, пять секунд; ровно десять секунд жуёт, делает глоток минералки, некоторое время сидит, молча созерцая стену. И всё повторяется. Мне стало тошно, будто это умерла моя мать, а не его, и я отставил еду в сторону, довольствуясь водой. Из открытого по случаю жары окна внезапно донёсся не то плач, не то надрывный крик, и Динар не выдержал. Швырнул остаток бутерброда на тарелку и резко встал, опрокинув стул.
– Ди? – встрепенулся и я.
– Это слишком.
– Может, тебе нужно… Ну… Поплакать? – осторожно предложил я, ожидая любой реакции.
Динар же затравленно глянул на меня, тут же сделался невероятным злым и зашептал, опираясь на стол:
– Они сейчас все будут страдать. Будут рыдать. И даже отец. Они сделают вид, что им её жаль. Что им жаль нас. Но правда в том, что мать давно стала для всех обузой. И знаешь, кому хуже всех? Ли! Потому что она ничего не понимает. Теперь няни заменят ей мать.
– Не говори так… У тебя хорошая семья.
– Хорошая? – он усмехнулся, дёрнулся, как в нервном тике и замахнулся ногой на стул, но вовремя остановился. – Где был отец, ты помнишь?
Мне нечего было сказать. Я слишком хорошо помнил и по разговорам с Ди, и по слухам, и по тихим беседам родителей на кухне, где и с кем бывал его отец. Как часто. Но до конца так и не понимал – почему? Кажется, Динар разбирался в этом лучше меня. Так что я просто верил. И проникался болью друга. Обидой. И наверное, ненавистью. Во всяком случае, мне казалось, что он готов снести не только стул, но и полностью разрушить квартиру, дом, город…
– Я думаю, смерть матери – это правильно. Мы все устали. А она – особенно.
– Не говори так, пожалуйста.
– Да что ты можешь понять, Илюшка… Ну что?
– Может, ничего. Но одно я точно понимаю – тебе плохо. Так плохо, как никогда не было. А я твой друг. Так что буду тебе помогать справиться. Давай сходим куда-нибудь? Так день пройдёт быстрее.
– Куда?
– Куда глаза глядят. А?
– Пошли.
Я хорошо помню, как мы бродили по знакомым центральным улицам до самого вечера, плавясь от жары. Кажется, исходили все пути-дороги, которые только могли придумать. Благо Ди избегал набережных, и я мог не бояться, что он задумает что-нибудь опасное, как это частенько случалось после. Он внимательно рассматривал окна первых этажей и витрины магазинов, останавливался перед каждым кафе, будто пытался узнать в посетителях знакомых. Иногда тормозил у светофоров, и мы пропускали несколько зелёных сигналов. Случалось так, что он шёл слишком быстро, и я успевал взмокнуть, пока пытался идти с ним шаг в шаг, а бывали моменты, когда проще было стоять, чем двигаться, – настолько медленно шевелился мой друг.