Назови меня своей судьбой - стр. 23

Как только моя нога опустилась на черный пол полукруглого помещения, я встретилась взглядом с невероятно красивыми зелеными глазами. Эйнар разговаривал со стражником, стоявшим ко мне спиной. Он сразу же закончил беседу и, сделав несколько широких шагов, оказался рядом со мной. Мужчина был одет в темно-серую рубашку и брюки, облегающие узкие бедра. На его лице появилась едва заметная улыбка, и мое сердце снова ускорило свой ритм, словно время повернулось вспять. Я будто вновь стала той нескладной девчонкой, по уши влюбленной в Эйнара Фиммела.

– По тебе можно часы сверять, – вымолвил маг, как только мы поздоровались. – Готова?

Я лишь кивнула и последовала за ним, желая поскорее покинуть не только это шумное место, но и Центральное Управление. Чем быстрее закончится сеанс, тем раньше я попаду домой, где потом до самого вечера не смогу подняться даже с кровати.

Мне понадобилось около четверти часа, чтобы считать воспоминания жертвы преступления. Им оказался грузный сорокалетний мужчина, заколотый в порыве ярости собственной женой. Я никогда не смотрела на своих «клиентов» – хватало всего небольшого оголенного участка тела, чтобы установить контакт с умершим. В такие мгновения во мне просыпалась менада. Она связывалась с миром мертвых, выискивала душу усопшего и странным образом присваивала себе воспоминания погибшего, делая их на определенное время своими собственными. После сеанса я порой не могла понять, какие из них принадлежали мне, а какие – другому человеку. И это являлось самым сложным. Кроме того, мою вторую сущность следовало постоянно контролировать. Она питалась яркими эмоциями из воспоминаний умерших, делясь с ними взамен жизненными силами.

Тяжелее всего было работать с детьми. Во-первых, как матери, любившей своего сына до беспамятства, во-вторых, из-за их впечатлительных натур. Взрослые смотрят на мир совершенно иначе – они забывают, что жизнь состоит не из количества вдохов и выдохов, а из мгновений, прочно откладывающихся в сознании, которые мы готовы вновь и вновь переживать. И чем больше имелось в воспоминаниях таких моментов, тем дольше длился сеанс, тем сложнее было отозвать менаду, тем хуже я себя чувствовала в итоге, ведь душа не торопилась делиться ими, оставляя все так необходимое напоследок.

После сеанса мы направились в кабинет, который делили на двоих. Там я поведала Эйнару в мельчайших подробностях обстоятельства смерти грузного мужчины.

– Как себя чувствуешь? – поинтересовался маг, закончив делать пометки.

– Превосходно, – солгала я, не забыв нацепить улыбку. Его жалость была ни к чему.