Назначаю тебя палачом - стр. 29
Финягина чуть заметно кивнула.
Женя усадила женщин за стол и хотела было уже удалиться, как Соня посмотрела на нее умоляюще:
– Женя, останьтесь, пожалуйста!
Как все это странно. Неужели Соня робеет перед Борисом и ей нужна поддержка? Или же им может понадобиться и ее женский совет?
– Хорошо.
– А я вам не помешаю? – спросил, быстро оглянувшись на Бориса, Петр, продолжая медленно засыпать в кипящее молоко манную крупу.
– Петр, смотри, чтобы каша была без комочков, – строгим голосом произнес Борис и улыбнулся.
Женя восприняла эту его улыбку как знак того, что он не сердится за визит и расположен к посетительницам.
– Всем доброе утро, – наконец подала голос Эмма. – Простите, конечно, что мы побеспокоили вас…
– Слушаю вас. – Борис удобно расположился на стуле и, скрестив руки на груди, приготовился слушать.
– Постараюсь рассказывать все по порядку, но не уверена, что не собьюсь. Я сильно нервничаю. Ладно… – Она судорожно вздохнула. – Меня зовут Эмма Евгеньевна, можно просто Эмма. Мой муж – Виктор Владимирович Финягин, бизнесмен. Перед самым Новым годом он преподнес мне подарок – сказал, что уходит от меня. Мы прожили с ним двадцать лет. Детей у нас нет. Не скажу, что он всегда был таким жестоким и бессердечным, но с ним явно что-то случилось, его как подменили. Он хочет развода, но сказал, никакого раздела имущества не будет. Чтобы я ни на что не рассчитывала.
– Как так? – Борис в задумчивости сощурил глаза, как бы мысленно уже прикидывая, чем может помочь клиентке. – Вы договорились на каких-то условиях? Вероятно, он предложил вам что-то.
– В том-то и дело, что нет. Сам он живет в Москве, в одной из своих многочисленных квартир, с любовницей, с молодой, конечно, любовницей, но после того, как я освобожу дом, переедет, я полагаю, сюда. Ах да, я же еще не сказала. Виктор поставил мне условие, чтобы я до конца января покинула дом. Причем его абсолютно не волнует, где, как и на какие средства я буду жить. Он сказал, что я бездельница, что просто трутень и что я не имею права жить и дальше так, как жила. Что мне надо работать и все такое…
И она заплакала. Да так горько! Женя засуетилась в поисках салфеток, нашла, протянула ей коробку.
– То есть ваш муж решил, что оставит вас на улице и без средств к существованию, я правильно понял?
– Да. – Эмма промокнула глаза и высморкалась.
– Откуда вдруг такое отношение к вам?
– Я не изменяла, если вы об этом. Не пью. Никаких особых грехов за мной не водится. Но нигде не работала уже давно. Это правда. Но я всегда была ему хорошей женой. Думаю, все дело в том, что я не могу иметь детей, а ему нужны наследники.