Назар. Семья для варвара - стр. 36

Моего? Я серьезно в мыслях записала его так?
А по факту пока получается другое. Если бы был моим, то сидел бы уже на соседнем стуле, там, где сейчас гордо восседает Лизавета Васильевна, решившая удариться в ностальгию по прошлому.
Жаль, Лизка легла сегодня пораньше — так, я бы с ней отвлеклась, поиграли бы с ней в какую-нибудь забавную игру или почитали бы сказки.
— Милочка, ты так откровенно зеваешь, что я не смею тебя больше задерживать, — Лизавета Васильевна поджимает губки, точно маленькая обидчивая девочка.
Занятная она. Я еще не привыкла к ее манере быстро переключаться с плохого полицейского на хорошего, но одно могу сказать точно — в душе эта женщина очень добрая. Просто любит поворчать и не любит, когда ей перечат.
Вот ведь досада. Я та еще упрямица и очень люблю продавливать свое мнение и свои идеи.
Чего таить, и поспорить иногда люблю. Правда, с Борисом в последнее время старалась вести себя как можно тише — он изменился не в лучшую сторону, что я познала в полной красе.
Ежусь от одного воспоминания о бывшем.
— Простите, пожалуйста, — извиняюсь перед мамой Назара. — Я что-то устала сегодня…
— Так я и говорю — иди.
— Вы не обижайтесь на меня, Лизавета Васильевна.
— На таких как ты не обижаются.
— На таких, как я? — не понимаю, что она имеет в виду.
Но тут у Лизаветы Васильевны звонит телефон, и она удаляется без объяснений.
То ли смеяться, то ли плакать от всей этой ситуации. Чувствую себя героиней голливудского фильма, которая пыталась ужиться со свекровью-монстром.
Нет, тут, конечно, ни первое, ни второе, но что-то есть похожее. Возможно, то, что я никак не могу найти общий язык с Васильевной.
Все, устала. Не могу больше делать вид, что мне все нипочем. Очень даже почем — эмоционально я выжата как лимон.
Иду к себе, закрываю дверь и… даю волю слезам. Это, определенно, гормоны, раньше со мной такого не происходило. Я ведь чего только не повидала в жизни, когда на мои плечи легла забота за младшего брата и весь бизнес отца. Пахала и пахала, чтобы удерживаться на плаву, не позволяла себе проронить ни слезинки, наверное, это было неправильно — нужно было не держать в себе негатив, нужно было выплеснуть все это наружу.
Может быть, поэтому я молилась на Бориса. Велась на его ухаживания, на его красивые слова — в моей груди была огромная пустота, которую я пыталась заполнить этим мужчиной…
А сейчас я плачу по другому мужчине, по Назару. Я ведь люблю его, и мои чувства ни в какое сравнение с тем, что я чувствовала с бывшим — глубочайшая нежность и невозможная, обжигающая страсть.