Назад в СССР - стр. 39
Виктор почесал затылок и с усмешкой произнёс:
– Ну а ежели ему тискать больше некого? Вот и отводит мужик душу.
– Да ну тебя. Ведь голова трещит, ночь на дворе, а он развёл тут шумиху. Пошёл бы ты, угомонил его, что ли…
– Да-а-а, попади сейчас кто Петьке под руку, так потом и мама родная не узнает…
Александра с презрением взглянула на мужа.
– Ну ладно, ладно! Придумаю что-нибудь, – пошёл он на попятную. – Только не смотри на меня так.
Виктор не любил, когда жена вот так принижала его. Петьку он не боялся, да и сосед был парень неплохой, только, правда, как выпьет, становился дурным и без разбору раскидывал свои пудовые кулачищи, если кто предъявлял претензии к его персоне.
Петька был из той категории мужчин, про которых говорят одним словом – «вышибала». Поэтому Витька и не собирался идти сейчас к соседу разбираться. Но всё же стал думать, как ему выйти из положения, чтобы Александра успокоилась. А из-за стены тем временем неслось:
– Раскинулось море широ-о-о-ко…
И тут Виктора осенило. Да как же он позабыл! Вот голова садовая! Александра с любопытством глянула на мужа: «Интересно, что это он удумал?» А когда поняла, ахнула;
– Батюшки, и ты туда же….
Виктор же, довольный, вынимал из футляра свой баян. Поставив табурет у стены, за которой басил Петька, он сел, приладил инструмент поудобнее на коленях, провел пальцами по кнопкам, развернул меха и затянул свою любимую:
– Эх, дороги, пыль да туман…
Сосед за стеной притих.
– Шур, видишь! Во как я его…
И только Виктор произнёс это, как Петька вновь, ещё громче забасил:
– Распрягайте, хлопцы, коней!
– Врёшь, не возьмёшь, – сквозь зубы процедил Витька и рванул баян.
– Эх, яблочко, да на тарелочке!
А сосед ещё громче завёл:
– Очи чёрные, очи жгучие…
Витька стал заводиться.
– Ну я ему покажу!
И загорланил:
– Как родная меня мать провожала, эх!
Александра была уже не рада, что разбудила мужа. Голова у неё шла кругом от этой музыкальной какофонии. Но она понимала, что Виктора теперь не остановить.
А Петька уже кричал через стенку, что Витька не умеет играть, что руки у него не в то место вставлены, на что тот в ответ ему орал:
– Да сам ты! Всего две ноты знаешь!
В противоположную стену вдруг стала стучать бабка Анисья, причитая:
– Что же вы, ироды окаянные, делаете…
Мужики же вошли в раж. Они ругались, горланили невпопад одну за другой песни. Надрывались гармонь и баян.
Виктор решил больше не слушать, что кричит ему Петька, и играл всё подряд, что приходило на ум.
Шёл уже третий час ночи. Витька, склонив голову на корпус баяна, с закрытыми глазами дёргал инструмент и мычал себе под нос (голос охрип, орать он больше уже не мог):