Назад дороги нет - стр. 37
Я должна быть сильной, ради своих близких и друзей, которым на меня не наплевать. Пусть ради себя так тошно жить, ради других – обязана. И это даже не обсуждается.
В кафе пахнет корицей и диким мёдом, а в воздухе плавают солнечные лучи и отблески разноцветных витражей. Нахожу взглядом маму, которая сидит, как всегда, прямая и собранная, повернувшаяся к миру гордым профилем, и напряжённо вглядывается в меню. Иду к ней, чувствуя спиной взгляды мужчин. Иногда красота – так себе удовольствие, особенно, когда больше всего на свете хочешь, чтобы тебя перестали замечать и оставили в покое.
– Я вот выбираю между классическим английским и французским завтраками… – размышляет мама, когда присаживаюсь напротив. – Ты такая бледная, Асенька, что можно и оба заказать.
Смеюсь, представив, как съедаю яичницу с беконом и заедаю её парочкой круассанов.
– Мама, мне бы только кофе, больше ничего.
– Ты когда-нибудь перестанешь спорить с матерью? – бросает на меня пронизывающий до печёнки взгляд и постукивает ухоженными длинными пальцами по столику. – Понимаю, что у тебя не лучший период в жизни, но есть нужно регулярно и плотно.
Вот точно, сколько бы ни было мне лет, маму не перестанет волновать вопрос регулярности моего питания. С этим остаётся только мириться, спорить всё равно бесполезно.
– Ладно, давай французский, буду чувствовать себя жительницей парижских предместий, – смеюсь, но, наверное, получается не очень радостно, потому что мама продолжает смотреть на меня хмуро и с подозрением.
– Ася, есть же ещё что-то, кроме того, что произошло между вами с Александром… Я же чувствую.
Какая умная женщина, ничего от неё не скроешь.
Но я не знаю, что рассказывать. О том, что устала от тоски и одиночества, и на этой почве даже согласна была податься во все тяжкие, лишь бы не чувствовать сосущей пустоты внутри? Или о Викинге, с которым позволила себе так много, о чём ни капли не жалею? Или о таком сильном желании иметь ребёнка, к появлению которого мой муж оказался не готов? О чём конкретно рассказать?
Я не знаю, что она хочет услышать, потому молчу, дожидаясь, пока официант принесёт наш заказ. Время тянется, словно резиновое, а я рассматриваю в окно проходящих мимо людей, а взгляд, точно намеренно, выхватывает из толпы счастливые лица. Завидую ли я им? Нет. Но хочется и самой побыть на их месте.
Как это – чувствовать счастье? Почти ведь забыла, и от этого ещё горше.
– Ася, может быть, тебе поехать, отдохнуть? – спрашивает мама, когда я доедаю тёплый круассан, щедро смазанный сливочным маслом, и запиваю трапезу ароматным чёрным кофе. – Одной. Развеешься, познакомишься с кем-нибудь.