Найди свою волшебницу. Женский исторический роман - стр. 7
Он уехал, почти не попрощавшись. Махнул небрежно рукой и умчался. Уехала и Жозефина. Теперь Мишель часто плакала, вместе с осенними дождями, сидя в своем голубом дворце уходящего детства.
Глава 4. Ожидание
Взяв с собой блокнот и карандаш, Мишель отправилась в своё убежище встречать весеннее солнце. Тоска и грусть, вместе с ушедшей зимой, потихоньку покидала её сердце, но образ Александра не оставлял её ни на минуту. Ей казалось, что он преследовал её повсюду, где бы она ни находилась. Мама наняла дочери ещё учителей, но Мишель это не помогало. Мысленно она гуляла по Парижу и представляла встречу с любимым. Ей хотелось нарисовать свой голубой домик и послать свой рисунок Александру. Потом раздумала, положила блокнот на колени и задумалась. Память возвращала её к тем мгновениям, когда они вдвоем сидели в этом домике. Стихи родились сами по себе.
Любимый, сердцем мне ответь,
Ты вспоминаешь нашу встречу?
Ты рвёшься ли ко мне навстречу,
Чтобы не дать мне умереть?
Мне больно, слышишь, мне же больно.
Ты не молчи, ответь, довольно,
Так мучить, так молчать.
Я солнца луч ловлю невольно,
Он согревает грусть мою,
Дай подышать свободно, вольно,
Я так несбыточно люблю.
Стихи получились неуклюжие, но Мишель стало легче. С этого дня девушка приходила в голубой домик всё свободное от уроков время.
Гости в доме бывали часто, тем более, что мама чувствовала настроение дочери. Клементина не могла не заметить, как её дочка страдает, уходит в себя, сторонится других людей. Она пыталась помочь.
– Антуан, наша малышка, похоже, влюбилась.
– Да не может этого быть. Ей ещё и шестнадцати нет.
– У всех по-разному. Главное, что предмет её страсти укатил в Париж.
– Через два года и она туда отправится, там университет открывают новый.
– Зачем, зачем ты так говоришь. Хватит ей и Тулона. Жозефина рядом и мы.
– Неужели ты ещё не поняла, что Мишель уедет. Ей это нужно, она хочет увидеть мир и никакая сила её не удержит.
Решив, наконец, взяться за учебу, младшая дочь попросила родителей нанять ей учителя литературы и живописи. Ей представлялся университет, занятия философией, историей и другими неизвестными ей пока науками.
– Вся в меня, – хвастался отец, – читает много, рисует.
– Она больше на меня похожа, – спорила мама.
Только стихи свои Мишель никому не показывала, кроме Мэри. Эта молодая женщина была лучшей, любимой её подругой. Мэри всегда умела за себя постоять, с ней Мишель ничего не боялась: ни дальних путешествий, ни даже грабителей. Англичанка читала стихи, потихоньку смахивая слезы. А вслух всегда ругалась.