Навсегда семнадцать - стр. 13
– Ещё увидимся, Ромашка! Ещё увидимся!
5. ГЛАВА#4
Меня изводит душащий кошмар: семнадцатый день рождения, ночь, столкновение. Он повторяется по кругу, подобно бешенной карусели.
Я открываю глаза. Морщусь от головной боли и прикладываю пальцы к вискам. На полу безобразным комком лежит отсыревшее платье. Возле входа в комнату разбросаны туфли, местами стёсанные и грязные.
Во рту пустынная сухость. Мои губы покрыты коркой. Пошатываясь, я покидаю комнату и спускаюсь вниз по лестнице. Хочу умыться холодной водой, хочу как можно быстрее утолить эту невыносимую жажду, но оказавшись в гостиной, резко замираю.
Два незнакомых мужчины в форме расхаживают по нашему дому, как по собственному. Они что-то говорят отцу, монотонно, заучено, словно оглашают обвинение. В то время как папа уверенно кивает им в ответ.
Он не смотрит на меня. Не оборачивается. Нарочито делает вид, точно я – пустое место. Привидение, что недоступно человеческому взору.
Я задаюсь десятком вопросом. Кто они такие? Зачем пришли? Что им от нас нужно? Но никто меня не слышит. Они уводят отца под руки, а мне не удаётся сделать шаг. Ноги не слушаются, будто вросли в бетонный пол.
Кричу. Кричу так сильно, что сводит скулы. Всё без толку. Дверь закрывается, оставляя меня в темноте и гнетущем одиночестве.
Боже, что я натворила?
Десятое апреля запомнится мне надолго. Это был один из тех редких дней, когда моя железная позиция разбилась о множество досадных фактов. Моё нежелание посещать школу привлекло внимание опеки, а затем последовало строгое предупреждение от одной из её представительниц: «Если мать не справляется, ты поедешь в интернат» – так легко они решали чужие проблемы.
А ещё эта блаженная Ирина Олеговна атаковала меня звонками, обещая, что вскоре всё уляжется и мне удастся влиться в новый коллектив.
Я не хотела жить с матерью, не хотела посещать эту жуткую школу, но отправиться в интернат, даже на несколько месяцев, – было идеей из ряда вон выходящей. Именно по этой причине, десятого апреля, я безропотно подходила к зданию школы, играя роль примерной ученицы и, отчасти, послушной дочери.
– О, Столица, явилась! – с издёвкой воскликнул усатый охранник. – Поторопись, все твои уже в кабинете! А будешь во время урока разгуливать – я тебя на дежурство оформлю! Узнаешь, наконец, что такое швабра и тряпка!
Уже привычный жест был незамедлительно отправлен мужчине, отчего тот сделал вид, что плюнул себе под ноги. За отсутствием времени я молчаливо продолжила путь, оставив все пререкания на потом.
И почему все охранники такие неприятные личности?