Навсегда с тобой - стр. 32
— И что мне делать?! — произносит озлобленно. — Сесть в уголке и сидеть?
— В идеале.
— Знаешь что… А вези меня домой. Прямо сейчас. Давай, поехали.
Выдает это все прерывисто и недовольно. Словно действительно прямо сейчас уезжать собралась, а не капризничает.
— Зачем ты меня сюда привез? — спрашивает. — Чтобы я молча сидела? Я бы и дома с этим прекрасно справилась. За чтением или прослушиванием музыки.
— Или за прогулкой с Игнатом.
— Или да. Зачем ты ко мне лезешь? Серьезно, зачем? Ты мне… не нужен, ясно? Не нравишься, не хочу быть с тобой, оставь меня в покое!
Все это выпаливает на одном выдохе, а затем шумно вдыхает и выталкивает из груди воздух. Повторяет это раз за разом и разворачивается, чтобы уйти. Не отпускаю, конечно. Хватаю за руку и тяну на себя. От неожиданности Романова врезается в меня со вскриком.
— Не нужен? — почти выкрикиваю. — Повтори.
Она замолкает. Затихает, словно осознает, что наговорила, и упорно молчит. Никакого повторения не следует. У меня от близости с ней крышу сносит. Никуда отпускать ее не хочу, хотя обещал. Себе обещал, что никогда больше. Не посмотрю, не подумаю, не прикоснусь, не трону. Ничего с ней. Ничего. Ни единого контакта, даже мимолетного, а сейчас вжимаю ее в себя, как в последний раз. Не хочу отпускать. Хочу, чтобы любила. Такого, да. Уродливого, с сожженной кожей, с чудовищным характером. Я ведь… могу быть другим. Ради нее могу, уже пробовал, и получалось.
— Я так устала, — признается и неожиданно обнимает меня за шею.
С нежностью прижимается сама, встает на носочки, тянется, кладет подбородок мне на плечо и шепчет:
— Я устала. Отпусти меня. Пожалуйста.
— Не могу. Пытался – не получается. С тобой хочу. Слышишь? Хочу, и все.
— Зачем та камера? — задает неожиданный вопрос. — Я знаю, что ее ты ставил. Зачем? Зачем ты меня снимал?
— Были причины.
— Какие? Скажи мне…
— Не могу.
— Ясно, — выдыхает и отстраняется, но я продолжаю ее обнимать. — Я не могу так, Тан… Отпусти.
Не реагирую никак на ее просьбы, продолжаю обнимать. Ласкаю спину, сжимаю талию, не могу ее отпустить, а затем думаю, что пошло оно все нахер. Какого черта я вообще переживаю из-за отца? Узнают про его пристрастия – мне, так-то, похер. Он мне никто.
— Я расскажу, — шепчу ей на ухо.
Она замирает и перестает вырываться. Готовится слушать.
— Поначалу просто так. Захотелось. Я… хотел тебя увидеть.
— Увидел? — злится, снова вырывается, но не отпускаю. Теперь уже нет.
— Увидел. Ты… охеренная.
— А дальше? Потом…
— Потом из-за отца.
— Из-за Богдана Петровича?
— Он… я застал его у твоей комнаты. Ночью. Поздно вернулся домой, а он… стоял там. Хотел зайти или… я не знаю. Я просто… оставил камеру.