Навозный жук летает в сумерках - стр. 18
– Да-да, иди, конечно, я не против, – великодушно позволил он. Ему стало стыдно, что он не сдержал раздражения.
«Я не против». Давид еле сдержал смех. Как это на него похоже. Интересно, что бы он сказал, если бы сейчас сюда притащился Юнас.
– Тогда пока. Ты идешь сегодня к Линдроту?
– К этому эксплуататору? Нет уж, я буду работать дома. Мне сегодня еще полночи вкалывать.
Отец тяжело вздохнул. Он явно хотел, чтобы его пожалели.
– Бедняга, – произнес Давид.
– Да уж, ничего не поделаешь… Но ты иди, иди, развлекайся!
Он сказал это так, будто Давид собирался на грандиозную вечеринку, а ему самому предстояло сидеть взаперти и вкалывать. Да еще в невидимом присутствии грозного эксплуататора Линдрота.
Давид сочувственно посмотрел на него, но про себя ухмыльнулся. На самом деле отец не знал ничего лучше, чем работать в одиночестве. И уж кого-кого, а Линдрота никак нельзя было назвать эксплуататором.
Но Давид промолчал, иначе отец сказал бы, что к его работе не относятся всерьез.
Шепот
– Ну правда же, ненормальная! Напала на меня – ни с того ни с сего – из-за каких-то часов и раковин! Ну согласись!
Юнас с Давидом изучали пленку, записанную тайком в Селандерском поместье у фру Йорансон.
– А теперь послушай следующую запись! – сказал Юнас. – Это самая первая – та, которую я сделал вечером под окном. Когда она говорила по телефону. Кашель тоже записался, это тот же кашель, что в лодке. Должно быть, это тень кашляет! Тихо, включаю!
Он поставил пленку с начала. Давиду пришлось прослушать всех сверчков, шмелей, навозных жуков и прочих тварей, которых записал Юнас, а еще звук воды в речке, ветер, поезд и тому подобное.
– Какое качество звука! – гордо сказал Юнас.
Рядом стояла Анника. Она пришла уже в самом конце и услышала собственный голос: «Как холодно, словно ледяной ветер пролетел…»
Дальше на пленке была тишина, но на ее фоне слышались какие-то слабые звуки, смутно похожие на шепот, хотя разобрать слова было невозможно. Юнас и Анника решили, что это просто помехи, но Давид явно различал человеческий шепот.
Потом снова голос Анники, немного напуганный: «Что такое? Давид, что случилось?» И Давид: «Ничего, все в порядке. Ты права, действительно похолодало». Потом Анника сказала, что пора домой, и Юнас выключил магнитофон.
– Ну, слышал? – сказал он. – Правда, странный телефонный разговор?
Телефонный разговор? Давид не понял. Его мысли были заняты совсем другим.
– Можешь еще раз включить конец? – попросил он. – С того места, где ты слез с дерева и Анника говорит, что замерзла.
Юнас не понял, что так заинтересовало Давида, но выполнил его просьбу. Ему пришлось прокрутить этот кусок несколько раз.