Навозный жук летает в сумерках - стр. 11
– Что я должен обещать?
– Ты много болтаешь. Лучше слушай, что тебе говорят. Дядя Натте, он знает… много чего!
Давид промолчал, а Натте все дымил и загадочно кивал. Потом сделал неуверенный шаг, схватил Давида за плечи и снова запричитал:
– Давным-давно, бог знает когда… в тыща каком-то году, мальчишкой я ходил играть в Селандерское поместье. Отец мой там работал, он был столяр и брал меня с собой… До сих пор, скажу тебе, я об этом жалею.
– Да что вы…
– Да что вы, да что вы – заладил тоже. А вот окажись ты на моем месте, не так бы заговорил. Этот чертов мерзавец хотел, чтобы отец распилил куклу… большую, красивую, чудесную куклу… вот так… пополам, прямо посередине… прямо у меня, малого, на глазах.
– Почему?
– Потому что подлец, вот почему. До сих пор забыть не могу. Это же убийство!
– Это была твоя кукла, Натте?
– Что ты мелешь! Я в куклы не играл. Думаешь, у моей матери были деньги на игрушки? Кстати, матушка моя была мудрая женщина и добропорядочная… она всегда говорила, что на доме том лежит проклятие. Что знаю, то знаю, а чего не знаю, того не говорю, – торжественно произнес Натте.
– Понятно, – ответил Давид.
Натте вдруг снова недоверчиво на него посмотрел.
– Понятно? – переспросил он. – Что ты можешь понимать? Этого не понять никому! Всё, некогда мне с тобой! Проваливай!
И так замахнулся, будто хотел смести Давида с дороги. Похоже, его снова что-то рассердило.
– До свидания, Натте!
Давид сделал было несколько шагов, но Натте опять заорал:
– И не суйся в Селандерское поместье, если тебе все понятно! Не то огребешь неприятностей на свою голову! Слышишь?
– Слышу, слышу! – прокричал Давид в ответ.
И заспешил домой.
Цветы
– Она была хорошей покупательницей. Жаль, что она уезжает, – произнесла мама и задумчиво посмотрела на остальных.
– Кто?
– Фру Йорансон из пансиона.
– А, та самая тетенька! Темная лошадка, – сказал Юнас.
Они сидели за завтраком – мама, папа, Юнас и Анника. Пора было открывать «Рингарюдскую лавку» – магазинчик, который держали родители, – поэтому все немного торопились.
Рано утром позвонила фру Йорансон и спросила, не знает ли мама кого-нибудь, кто согласился бы поливать цветы в Селандерском поместье. Не так давно фру Йорансон пришлось закрыть пансион – она неважно себя чувствовала и собиралась в санаторий для аллергиков.
– Я очень надеюсь, что она поправится, – сказала мама.
– Да, если пансион закроется насовсем, наши дела пошатнутся, – ответил папа. – Ей надо просто немного отдохнуть… конечно, мы придумаем, как помочь ей с цветами.
– Она спросила, не порекомендую ли я надежного человека, – продолжила мама. – Может, ты кого-то знаешь? Она, верно, надеялась, что я сама соглашусь… но мне, честно говоря, и магазина хватает.