Навигаторы. Смотрительница - стр. 38
– Теперь Кинира танцует с Рэном, а я с Нарино.
И дело пошло на лад. К вечеру моя команда сносно танцевала национальный танец вигов. За оставшиеся пять дней нам оставалось разучить ещё шесть танцев.
Как ни удивительно, элейскую традиционную польку знали все члены команды. Хоть тут не было головной боли!
Танец Науши чем-то напоминал варсану, хотя содержал куда больше поклонов и поворотов. Противоположный танец – танец Эуши, мы тоже освоили довольно быстро. А вот на танце Тауши застопорились. Нет, движения там были наипростейшие, к тому же Горрит нам их показывал, но как только мы становились вкруг и начинали трясти руками, грудью и попой, валились на маты и смеялись до боли в животе. Потом снова вставали, думая, что больше смеяться не сможем, занимали позиции, начинали танцевать… И всё по новой.
Но тут Рэн вдруг произнёс:
– Может, имеет смысл тренироваться в национальных костюмах?
Мы в очередной раз свалились на маты, вспомнив, в чём будем это танцевать.
– Рэн, ты – гадость, – задыхаясь от смеха, проговорила я.
– Это не я, – сверкая улыбкой, ответил он, – это те, кто это придумал!
Один единственный раз мы умудрились начать и довести танец до конца, не сгибаясь от смеха. Вечером надо было отрепетировать ещё танец Вауши. В нём всё завязано на взаимодействии партнёров. Они должны чувствовать друг друга. И как выполнить этот низкий прогиб назад? Тут поддержка не воображаемого партнёра была нужна, а настоящего. Если варсана нежная, тягучая, в ней партнёры как бы присматриваются друг к другу, то танец Вауши – это чистый огонь. Неприкрытая страсть, желание. Я отрабатывала движения танца страсти, тихо костеря деда: вот ведь устроил «веселье»!
– Дырявая червоточина! – я села на мат, сняла туфли, в которых репетировала, и растёрла уставшие ступни.
– Помочь? – услышала я над собой голос Рэна и вздрогнула от неожиданности.
– Рэн?! Ты напугал меня. Спасибо, я уже размяла ступни.
Он усмехнулся.
– Помочь с репетицией?
И вот тут я покраснела, но неожиданно для самой себя кивнула. Рэн протянул мне руку, помогая встать.
– Надо просмотреть на замедлении движения мужской партии, – предложила я.
Мы несколько раз посмотрели головидео, разбирая движения, медленно повторяя их.
– Рэн, я никогда не повторю такую связку! – возмущалась я. – Аши начинают танцевать в утробе матери. А я всего пару дней разучиваю этот танец.
– Уверен, у тебя всё получится, Линн, ты ведь уже без ошибок делаешь разминочный комплекс, твои плавность и гибкость сильно улучшились, – подбадривал меня он.
Отдельные движения мы разучивали в отрыве от танца, чтобы просто довести их до автоматизма. А вот когда пришло время собирать их в одно целое – начались проблемы. У меня. То ли от нервного напряжения из-за того, что мне пришлось танцевать такой откровенный танец с Рэном, то ли из-за странности самой ситуации, но мне всё время хотелось смеяться. Когда Рэн, глядя мне в глаза, провёл костяшками пальцев по моей скуле, я стерпела, закусив щёку. Когда его ладонь скользнула к моей груди, я издала странный булькающий звук. А когда его пальцы провели по изгибу моей талии и опустились к бедру, я начала подвывать, едва ли не всхлипывая.