Наваждение - стр. 39
Меня отвлекает тот факт, что я почти уверена, что Громов видит мою грудь в глубоком декольте. Я отвлекаюсь на это и на тот факт, что мои соски напряглись в течение последнего часа.
Моя сумочка начинает вибрировать. Я осторожно тянусь к ней и достаю телефон. На секунду мне показалось, что Громов мог положить туда мой вибратор. Пока репортеры задают вопросы моему отцу, я провожу пальцем по экрану и вижу текст с незнакомого номера.
«Это платье самая ебанутая вещь, которую я когда-либо видел.»
Я смотрю на Громова, который кладет в рот кусок блина. Он избегает смотреть на меня. Я прикасаюсь к экрану телефона, печатая ответ, делая вид, что внимательно слушаю, как репортер задает мне вопрос, — Екатерина, ты выбрала специальность?
Искусство, я хочу сказать. Я открываю рот, готовая заявить о своей мечте на весь мир, но отец перебивает меня, — Экономика и финансы, не так ли, Катюш?
Я делаю паузу. Пошел ты, думаю я. Но вместо этого улыбаюсь, — Да. Экономика, — и нажимаю «отправить» на телефоне.
«Как ты узнал мой номер?»
Через минуту я снова чувствую, как мой телефон завибрировал.
«Этот сироп на вкус не такой сладкий, как ты. Я до сих пор чувствую твой запах на своих пальцах.»
Когда я смотрю на него, он смыкает ртом кусок блина с сиропом и драматично облизывает губы. Я не уверена, возбуждаться или ужасаться, что ему приходится делать что-то подобное прямо здесь, посреди этого мероприятия, в окружении репортеров и за одним столом с моим отцом.
Печатаю ответ.
«Ты никогда не пробовал меня на вкус.»
— Роман, как вы с Катериной теперь ладите? Фотография в газете была единичным случаем или между вами возникла настоящая враждебность? – задаёт вопрос журналист.
Мое сердце останавливается, и я тянусь за стаканом воды. Есть ли, между нами, реальная враждебность? В голове сразу же возникает образ Громова, держащего руку между моих ног, его пальцы доводят меня до безумия прямо посреди коридора, а мой отец и его новая невеста ждут внизу. Между нами есть напряжение? Я не могу решить, хочу ли я сбросить его со скалы или позволить ему согнуть меня и трахнуть.
— Я не могу отвечать за Катю, — говорит он, его голос прерывает мои мысли, — Но инцидент в газете был действительно полностью вырван из контекста. Мы на самом деле шутили, спорили из-за кофе, не так ли?
— Ага, — усмехается один из журналистов.
— Я думаю, что с двумя такими явно умными и талантливыми подростками, как эти, в будущем будут такие же острые дискуссии, когда наши две семьи сольются, — сказал мой отец.
Он не знает, что за слияние у нас с Громовым. Я избегаю зрительного контакта с ним, когда мой телефон снова вибрирует.