Наумовна. Начало - стр. 15
«Дорогая моя жена, Гриппочка моя! Знаю, меня уже нет. Прости, нужно было давно тебе сказать, но я хотел оградить тебя от этого. Врачи сказали, что пересадку делать поздно, а что-то другое просто не поможет. Зато я закончил все свои земные дела.
Но сейчас дело не во мне. Дело в тебе. Гриппочка моя, я знаю, как тебе сейчас больно и тяжело, но это жизнь. Мы с тобой прожили хорошую совместную жизнь. Счастливую. Теперь тебе придется жить счастливо без меня. Я знаю, что в последнее время моя научная деятельность была твоим основным занятием. Ты всегда была моим тылом. Если бы не ты, я бы точно не написал ту научную статью, и не смог бы набрать столько инициативных учёных… Многое пришлось бы отложить, если бы не ты. За это я безмерно тебе благодарен. Но сейчас прекрасно понимаю, что забот у тебя с моим уходом заметно убавится. А без дела ты сидеть не сможешь. Характер у тебя не тот.
Там, в тумбочке на нижней полочке лежит красный блокнот. Он подписан, ты его быстро найдешь. Знаю, то, что я сейчас пишу, сначала покажется тебе бредом, но твоя сила в том, что ты учишь людей любить. Вокруг тебя совершенно не бывает другой атмосферы. Ты, как вихрь, притягиваешь людей друг к другу, что я замечал не единожды. Да что там, ты весь мой институт переженила.
Гриппочка моя, любовь моя, душа моя, я хочу, чтобы ты занялась своим главным призванием. Я хочу, чтобы ты дала возможность людям увидеть рядом с собой родную душу. Хочу, чтобы ты дала людям шанс.
И еще, когда мы встретимся ТАМ, я хочу, чтобы блокнот был полностью заполнен. Ты же меня не подведешь? Знаю, что нет.
Ты знаешь, я не верю в религию и прочее, но я точно знаю, что есть какая-то форма существования потом. Я люблю тебя, моя душа. И буду ждать. Но я не хочу, чтобы ты торопилась. Просто восприми это всё, как новое приключение. Оно всего лишь будет без меня, вот и всё. Новый этап в жизни, который тебе придется пройти. А как пройдешь, ты же мне всё расскажешь?
Моя Гриппочка, одно я знаю точно: люди умирают, а любовь всё равно остается.
С любовью, твой муж Филя, которого ты научила любить».
Агриппина сложила письмо и почувствовала, как по щекам побежали горячие слёзы. Он так и не научился правильно формулировать мысли, если они не касались предмета его изучения. И смерть он, наверное, принял, как одну из форм физического проявления жизни. Боже, она это в нем и обожала. Он любил всё, к чему прикасался. И ее тоже. Точнее, любил ее, и всё остальное тоже. Гриппа была всегда на первом месте. Всегда. А теперь что?
Тихонько подвывая, она поднялась с дивана, сняла очки и отправилась в спальню. Бросила письмо на тумбочку легла на кровать с намереньем пролежать на ней не меньше месяца. Душа болела, сердце болезненно трепыхалось в груди, а мозг всё еще не мог поверить… Видимо, смирения в ней мало, чтобы так жить.