Наука жить. Жизнь и ее модели - стр. 6
Ценным инструментом для понимания прототипа и, следовательно, природы человека является изучение ранних воспоминаний. Воспоминания являются частью прототипа – к этому выводу ведут все полученные знания и наблюдения. Нашу точку зрения объяснит следующий пример. Рассмотрим ребенка первого типа, того, у которого неидеальные органы… положим, слабый желудок. Если он помнит, как что-то видел или слышал, это, скорее всего, будет связано с едой. Или возьмем ребенка-левшу: эта особенность также будет влиять на его взгляд на мир. Человек может поведать вам о матери, которая его холила и лелеяла, или о рождении младшего брата или сестры. Он может признаться, что его били, если отец отличался крутым нравом, или что к нему приставали, если его не любили в школе. Все эти факторы чрезвычайно полезны, при условии, что мы владеем искусством их расшифровки.
Это искусство понимания ранних воспоминаний подразумевает высокую степень отзывчивости, способность поставить себя на место ребенка в его ситуации. Лишь такая высокая степень отзывчивости позволяет нам осознать всю серьезность для ребенка появления младшего в семье или тот отпечаток, что оставляют в детских умах издевательства вспыльчивых отцов.
И раз уж об этом зашла речь, необходимо подчеркнуть, что наказаниями, замечаниями и нотациями ничего не добьешься. Ничего не выйдет, если ни ребенок, ни взрослый не понимают, в какой момент нужно что-то поменять. Ребенок, не понимая, становится лишь изворотливее и трусливее. Однако, наказывая и читая нотации, его прототип не изменить. Его не изменить лишь жизненным опытом, поскольку его опыт уже согласуется с личностной схемой апперцепции. Только подобравшись к самой основе личности, можно хоть что-то изменить.
Если понаблюдать за семьей, в которой дети плохо развиты, то можно увидеть, что, на первый взгляд, все они кажутся умными (то есть на заданные вопросы дают верные ответы). Однако, когда мы присмотримся к симптомам, речевым оборотам, то заметим ярко выраженное чувство неполноценности. Ум и здравый смысл, естественно, не одно и то же. У таких детей абсолютно личная – мы могли бы ее назвать «индивидуальная» или «субъективная» – психологическая установка, подобная той, что встречается у невротиков. Так, при неврозе навязчивости пациент осознает, сколь тщетно все время считать количество окон, но остановиться не в состоянии. Человек, который интересуется полезными вещами, так не поступает. К тому же субъективное, индивидуальное в процессе понимания и языке свидетельствуют о душевном заболевании. Душевнобольные не говорят на языке здравого смысла, а язык является проявлением высшей меры социального интереса.