Научные и научно-популярные произведения. Том 1. Военный аппарат России в период войны с Японией (1904–1905 гг.) - стр. 17

Проводимые администрацией на местах мероприятия, как правило, не встречали никакого сочувствия[13].

Лишь незначительная часть населения (преимущественно ультраправые, черносотенные круги) встретили войну с воодушевлением: «Загорелся на Руси великий костер, и покаялось русское сердце и запело»[14], – проповедовал 18 марта 1904 г. в Тифлисе грузинский епархиальный миссионер Александр Платонов.

Начало войны вызвало оживление и в ультралевых кругах, правда, совершенно по другой причине. Большевики, в частности, провозгласили, что «поражение царского правительства в этой грабительской войне полезно, так как приведет к ослаблению царизма и усилению революции»[15].

Однако подавляющее большинство населения войну не поддержало вовсе.

Судя по письмам, полученным периодическим изданием «Крестьянская жизнь и деревенское хозяйство» под редакцией И. Горбунова-Посадова от своих сельских корреспондентов, к началу 1905 г. только 10 % селькоров (и тех, о ком они писали) придерживались патриотических настроений, 19 % – равнодушны к войне, у 44 % – настроение унылое и тягостное и, наконец, у 27 % – отношение резко отрицательное[16].

Крестьяне выражали принципиальное нежелание помогать войне, причем порой в достаточно гнусных формах. Так, они отказывались помогать семьям солдат, ушедших на войну. В Московской губернии в помощи отказали 60 % сельских общин, а во Владимирской – даже 79 %[17]. Священник села Марфино Московского уезда рассказывал сельскому корреспонденту, что он пытался взывать к совести сельчан, но услышал такой ответ: «Это дело правительства. Решая вопрос о войне, оно должно было решить вопрос и о всех последствиях ее»[18].

Враждебно встретили войну рабочие, о чем свидетельствовал целый ряд забастовок, в том числе на военных заводах и железных дорогах.

Принято считать, что войну всегда приветствуют из корыстных соображений помещики и капиталисты. Но не тут-то было! Вот что писала газета «Киевлянин», орган помещиков и буржуазии, в начале 1904 г.: «Мы сделали огромную ошибку, забравшись в эту восточную прорву, и теперь нужно „…“ возможно скорее оттуда выбраться»[19].

Великая княгиня Елизавета Федоровна так определила Куропаткину настроение Москвы: «Войны не хотят, цели войны не понимают, воодушевления не будет»[20]. А как же те капиталисты, капиталы которых были задействованы на Дальнем Востоке? Через несколько дней после начала войны член правления Русско-китайского банка князь Ухтомский дал интервью корреспонденту газеты «Франкфуртер цайтунг», где, в частности, заявил: «Не может быть войны менее популярной, чем настоящая. Мы абсолютно ничего не можем выиграть, принеся огромные жертвы людьми и деньгами»