Научи меня жить - стр. 18
– Даша! – прикрикнула она, входя в детское отделение. – Ну конечно, на посту никого! Ау!
Вика прошла в столовую и застыла в дверях, недовольно разглядывая компанию девушек.
– Чаи гоняем? Вас оштрафовать всех сразу или по очереди?!
– Виктория Валерьевна…
– У вас пациенты из отделения голышом сбегают, а вам хоть бы что!
Вика кричала в первый раз за долгое-долгое время. И непонятно, что ее взбесило больше: что дежурная медсестра покинула пост, что пациент сбежал или что сбежал именно Гриша?
На кухне сразу все засуетились, чашки и печенье мигом исчезли со стола. Вика обернулась – в проеме дверей, что вели на этаж отделения, стоял Гриша и дрожал на сквозняке. У Вики сердце сжалось от боли, до того на Никитку маленького похож. Она зажмурилась и обратилась к медсестрам:
– Мальчика срочно чаем напоить и одеть его потеплее, не хватало еще, чтобы простыл он тут.
– Так не во что…
– Так найдите! И хватит уже пугать его службой опеки и про мать чтобы молчали все. Додумались тоже мне! – крикнула Вика и, дождавшись, пока Гриша зайдет в палату, все-таки вышла из больницы.
“Трусиха, трусиха!” – билась в голове противная мысль, но Вика с упорством гнала ее прочь.
“Что тебе стоило отвести ребенка в палату? А если бы заблудился? А если бы убежал?!”
Медсестры, поджав губы, разбрелись по своим делам, и лишь Даша, что осталась на посту, смотрела на Викторию, как на умирающую.
Невыносимо все это, ужасно.
Ну почему никто не может сделать вид, что ничего не было? Ну почему они смотрят так? Оршанская не могла больше видеть эти сочувственные взгляды, которыми провожали ее коллеги. Боже, какой же позор! Вика всхлипнула, посильнее запахнула теплое пальто и, ежась от промозглого октябрьского ветра, посеменила к стоянке такси. Ей требовалось успокоиться, ведь впадать в истерику на глазах у коллег было особенно унизительно.
– Вика! – это был Константин.
“И чего ему тут, медом, что ли, намазано?" Стоит, машет издалека. Неужели ждал все это время?
Вика подошла ближе и во все глаза уставилась сквозь тонкое оконное стекло на знакомую сумку, лежащую на заднем сидении. Зажмурилась с силой, затем открыла глаза, словно надеясь, что вещи исчезнут сами собой. Но куда там? Проклятая сумка, с которой муж по командировкам (по командировкам ли?) мотался, лежала на месте и никак не желала воспламеняться от одного только взгляда.
Вика слегка покачнулась, но тут же почувствовала, как Костя крепко обхватил ее за плечи, прижал к себе и зарылся носом в волосы, глубоко вдыхая. Вика чувствовала себя настолько слабой и вымотанной, что ей только и оставалось прижаться к мужчине, опереться. В глазах плясали черные мушки, и тошнота подступала к горлу. И взгляд этот детский, наивный стоял перед глазами, а вопрос, до обидного простой, до сих пор звенел в ушах дрожащим отголоском.