Научи меня любить - стр. 7
– Зато вам не скучно со мной!
– Ещё бы! То драки, то сабантуи. А сколько девчонок ты перепортил!..
– Они сами были не против.
Это было последнее, что я услышала от этого человека. Захотелось выглянуть из кабинета, рассмотреть его поближе. Кто же это такой, о ком так нелестно отзывается комендант. Девушки, видя мой интерес, шепнули: «Это Павел Сазонов. Студент пятого курса».
– Вы хорошо его знаете? – спросила я.
В ответ они снова засмеялись.
– Кто же его не знает! Тебе самой это вскоре предстоит.
В это время вернулась Жанна Аркадьевна и прикрыла за собой дверь.
– Прочитали? – спросила она у ребят. – Теперь подписывайте договор.
Я сделала то же самое. И после этого мне был вручен ключ от комнаты, которой суждено было стать моей на целых пять лет.
Петр Алексеевич ждал на улице. Я позвала его, и он вместе со мной поднялся на четвёртый этаж.
– Да, комнатка тесная, – сказал он, осмотрев её. – Сколько вас здесь будет?
– Пока двое. Комендант сказала, что моя соседка приедет вечером.
– Ну, тогда располагайся.
Комната, действительно, была небольшой и состояла из двух стоящих напротив друг друга кроватей, двух тумбочек и двух шкафов. Стол, два стула и одно большое окно посередине. Я заглянула в него. Высокое дерево протягивало ко мне свои ветви, словно в знак приветствия. Недалеко была проезжая дорога. Значит, отсюда мне будет видно, кто заходит в общежитие и кто выходит из него. Хотя какая разница? Разве я буду стоять и смотреть, как люди снуют туда-сюда? Комендант же ясно сказала: помни, зачем ты сюда приехала.
Петр Алексеевич помог мне занести все вещи.
– Спасибо. Дальше я справлюсь сама, – поблагодарила я его, давая понять, что жду его ухода.
– Ну, тогда, мне пора, – сказал он. – Звони, пиши. Приезжай почаще. Если надо, мы сами приедем.
Я проводила его взглядом, а потом снова вернулась к окну. Видела, как он садится в машину и уезжает. Мы были в добрых отношениях до тех пор, пока он окончательно не вошёл в нашу семью, разрушив, тем самым, моё доверие. Он оказался предателем, и пережить это было не так просто. В наши редкие теперь встречи с отцом он спрашивал о том, «как поживает мой новый папа». Я отрицательно мотала головой: отец у меня был и остался один, другого не существует. Но моему родному человеку, убитому горем, сложно было принять своё новое положение. Дух пессимизма, присущий ему и раньше, теперь захватил его целиком. И я не знала, как вывести его из этого состояния. Мне хотелось ему помочь, но я не чувствовала в себе сил для этого.
* * *
И так, завтра первое сентября, и в этот день впервые за одиннадцать лет я не пойду в школу. Волнение охватывало меня всякий раз, когда я думала о том, что мне предстоит. В университете, наверное, будет трудно учиться, по крайней мере, поначалу. И ни одного знакомого человека не окажется рядом. Одноклассники разъехались по разным городам, со мной не поступил никто. Слишком высокий проходной балл. Я могла бы этим гордиться, но… Вряд ли мне знакома гордость.