Натуральный обмен - стр. 59
Но я остался стоять. Если все-таки прорвался сюда, из этой беседы нужно вынести максимум полезной информации.
— Я не собираюсь тебя казнить, — сказал я, пытаясь стойко выдержать его взгляд. — Мое убийство спланировали министры и воспользовались тобой…
— Ты что, всю жизнь будешь прикрываться своими министрами?! — перебил Гердер. — Или ты считаешь, что я такой недоумок и не понял того, что охрана убрана с этажа неслучайно? Да мне наплевать, чего хотят твои министры. Пусть бы они выставили меня козлом отпущения. Мне все равно. Я прекрасно знал, что из королевского замка этой ночью не вернусь. Лишь бы ты, подлый предатель, лежал в могиле!
Его ненависть снова выплеснулась наружу, и она меня пугала. В то же время стойкость этого человека поражала. Смог бы я, зная, что меня вот-вот отправят на смерть, вот так прямо и дерзко высказывать свои обвинения?
— Рэйнел, послушай… — снова начал я, но он опять меня перебил:
— Нет. Теперь уж ты послушай. Раз не желаешь уходить, выслушай все, что я о тебе думаю. И, пусть мне не удалось убить тебя, я умру с мыслью, что ты знаешь, как я тебя ненавижу. — Он подался вперед, и кандалы насмешливо зазвенели. — Нет, ты даже ненависти не заслуживаешь. Я тебя презираю. Могу понять, почему ты не стал добиваться нашего освобождения из Чадатеи — потому, что королевство важнее нескольких жизней. Я повторял себе это целый год, изо дня в день. Говорил себе, что не должен держать на тебя зла, что будь у тебя возможность, ты бы непременно нас вытащил. Повторял это, глядя из тюремного окна на то, как моих друзей, подчиненных, людей, за которых я нес ответственность, хоронили на кладбище для преступников. Хоронили поверх других могил, без почестей и поминок. Я верил тебе, Эридан, верил в тебя. И не давал другим возненавидеть тебя. Я каждый день уверял их, что ты вытащишь нас, а если нет, мы должны смириться во имя Карадены, потому что ты делаешь все для нее. А чем же на самом деле занимался в это время ты? Что делал ты, на которого так надеялись, в которого так верили? Ты окончательно превратился в тряпку, стал ручным зверем на поводке у министров. Эридан, ты стал предателем. Как ты мог обвинить в измене человека, который любил тебя больше собственного сына? — в его тоне просквозила такая боль, что меня замутило. — Человека, который из кожи вон лез, чтобы оградить тебя от проблем, чтобы помочь тебе, потерявшему обоих родителей, выжить в этом жестоком мире. А что сделал ты? Ты даже не потрудился докопаться до правды. Министры сказали: «Изменник. Казнить». И ты поставил подпись на приговоре. — Рэйнел перевел дыхание, и его голос стал тише: — Скажи мне, за что? — боль сменилась усталостью и обреченностью. — Чем мой отец заслужил такое? Ты даже не позволил ему покончить с собой в темнице, казнил его самой позорной казнью —