Настя и кроличья лапка / Остров / Мазок. Три повести - стр. 50

Рядом вдруг раздались крики.

Оператор сноровисто поймал в объектив руки, указывающие на крышу дома отдыха, а потом и саму крышу.

– Кажется, мы видим, как люди выбираются на узкую террасу, – мгновенно сориентировался репортер.

Он возник с краю кадра и, сбив кепку с загорелого лба, попытался из-под ладони разглядеть происходящее за клубами захлестывающего дыма.

– Олег, можешь взять крупнее?

– Беру.

Дом отдыха укрупнился, раздался вширь. И Настя, и Яна увидели хлипкое ограждение из прутьев и площадку на крыше, увидели, как из близких дверей вместе с дымом появляется крупная, темноволосая женщина с зеленым покрывалом на плечах, как она подталкивает вперед кашляющих, испуганных детей, мальчика и девочку лет шести-восьми. За женщиной на террасу вывалился худой мужчина в одних шортах, а следом за ним, сгибаясь и вслепую водя рукой, выбрался старик – в костюме, в очках, с платком, прижатым к лицу.

Пятеро.

– Да где пожарные-то? – спросила Яна.

– Ты же видела, – сказала Настя.

– А они что, слепые?

– Может, не глядят в ту сторону.

Изображение тем временем сдвинулось, оператор повел камеру вправо, решив, видимо, показать, насколько близко к людям подобрался огонь. Почти вся мансарда и этаж ниже уже пылали. Звонко лопались стекла.

– Да что ж они! – крикнула Яна.

Словно услышав ее, в крышу ударили струи воды из брандспойтов. Скрещиваясь, они били в окна, прибивая кипящий внутри здания огонь. Два пожарных пробежали к тому месту, где мужчина с террасы махал пледом, перехватив его у женщины. Дети, съежившись, сидели в самом безопасном, самом дальнем уголке.

– Смотри! Их заметили! – воскликнула Яна.

Об этом же заговорил репортер.

– Мы видим, что людей, оказавшихся на крыше «Лукоморья» и отсеченных огнем от выхода, наконец обнаружили пожарные. Возможно, сейчас решается, с помощью каких средств и техники их спасать.

– Вы спасите их, спасите! – сжимала кулачки подруга.

– Яна, – сказала Настя.

– Что?

– Яна, – Настя дождалась, когда подруга повернет лицо, – а если б тебе сказали, что для того, чтоб вы с Темой помирились, один из этих людей на крыше должен умереть?

Яна моргнула. Губы ее разошлись в неуверенной усмешке.

– Настя, ты что?

В глазах читалось невысказанное: «Ты с ума сошла?». Настя мотнула головой.

– Нет, не в том смысле. Допустим, что кто-то из них обязательно умрет, не по твоей вине, ну, по сложившимся обстоятельствам, ты бы скинула груз своей ошибки на него?

– Нет, так-то…

Яна посмотрела в телевизор. Оператор там, как нарочно, взял ожидающих спасения на крыше крупно. Мальчик и девочка. Женщина, уже пожилая, явно к пятидесяти, или даже за пятьдесят. Мужчина-дистрофик лет тридцати. Старик, одевшийся как на мероприятие. Огонь был уже рядом, метрах в пяти, в двери, ведущие на террасу, заглядывали несмелые язычки. Летела копоть. Дым был черный и белый.