Настойчивый - стр. 16
Не оглядываясь, шатающейся походкой я направляюсь к выходу. По пути меня толкают собравшиеся в честь дня рождения люди. Может, был прав Нокс, ведь компания действительно не самая лучшая.
Пока иду по темным улицам города, в памяти появляется наша первая встреча с Рене, произошедшая на парковке, когда еще Уиллоу была здесь, и началась против нее провокация. Тогда мне показалось очень странным, что девчонка, одетая как гот, вылезла из своей супер шикарной машины и смотрела в нашу с Уиллоу сторону. Мне было интересно, как к ней отнесутся другие ученики, но в какой-то момент она пропала из вида. Встретившись с ней в следующий раз, я первая пошла на контакт. Была настолько доверчивой и жутко хотела отделаться от Терренса Кинга. Идиотка в обоих случаях. Рене должна быть под запретом, как и все Кинги, которые встречаются на вашем пути. Огромная табличка с кирпичом, туда проезд закрыт.
Усмехаюсь, Терренс Кинг умеет вскружить голову. Мы с ним провели вместе около года, периодически трахаясь, пока я не устала от его постоянных измен. Он был со мной и не моим. Казалось, что его член думает за него, и он никак не может удержать его в штанах. Эти тихие встречи украдкой и постоянное напущенное отрицание того, что мы делаем во всех укромных местах. Он пытался всем показать, что спит со мной, я же не хотела позориться. И все было бы иначе, если бы он не таскался, как шлюха, а я не была дочерью прихожанки.
В каком-то смысле я сама виновата. Зная обо всех его похождениях, закрывала на это глаза. Но его животный магнетизм, улыбка и ненавистная кепка сводили моё тело с ума. Стоило ему вытащить меня с урока и зажать в школьном туалете, я готова была орать во всю глотку, пока он вколачивался в меня, крепко зажав рот рукой.
Останавливаюсь около одного из магазинов, мне нужна минутка отдышаться. Мои босые ноги уже должны источать кровь, ведь я, не разбирая дороги, неслась, не пойми куда, забыв в том дурацком притоне обувь.
Терренс Кинг… Вот о чем я говорю, моя прошлая жизнь такая же странная, как и мои связи, я настолько потерялась во всем этом, что трудно разобрать где настоящее.
К горлу снова подступает ком, и я сгибаюсь пополам. Слышу разъяренный голос моей матери, какая я греховная. Из меня выливается зло, которым я пропиталась. Захлебываюсь своей рвотой и хватаю жадно воздух, издавая при этом стоны отчаяния. Боже, я больше не стану пить и курить траву, только бы прийти в себя.
Мимо проезжают машины, освещая меня огнями, и я понимаю, что с собой у меня нет документов и денег, если полиция загребет меня в каталажку, то вытаскивать приедет мать. А это не самая хорошая идея. На моем лице только исчезли следы ее ногтей после последнего побоя, как и синяки. Я не хочу ее видеть, не могу больше испытывать боль каждый раз, когда она меня избивает всем, что попадается под руку. Следы от скакалки, которые рассекли мои ноги и спину, все еще резко отзываются в подкорках.