Настоящая фантастика – 2015 (сборник) - стр. 70
– Кого – генералов или курсантов? – спокойно спросил полковник и улыбнулся, не открывая глаз.
Это был нокдаун. Я поднялся на счете восемь, но не был уверен, что готов продолжать. По очкам – явный проигрыш.
– Вообще-то я имел в виду курсантов. Хотя… если подумать…
– Думать буду я, малыш. Ты уж не обижайся. Просто отвечай первое, что придет в голову. Насчет курсантов, это серьезно?
– Нет… Погорячился. Убивать не стал бы, но из катера они бы не вышли!
– Наивный! Вернулись бы и тут же тебя заложили. С потрохами. Следующий вопрос…
Полковник не договорил. Голова упала на грудь, пальцы разжались и выронили ручку, из носа потекла кровь. Я метнулся к нему и нащупал сонную артерию – живой. Ладонь полковника накрывала стопку отпечатанных документов. Я вытащил верхний лист.
Командующему центральной группой войск генерал-полковнику А. И. Багрицкому бойца спецподразделения «Черти», № 981, позывной Сорвиголова, временно находящегося в составе диверсионной группы Шмель (командир – полковник Н. В. Стрельцов)
Я солдат Великой армии Великой страны и никогда об этом не забываю, что бы ни случилось.
У нас много врагов, они изобретательны и коварны. Днем и ночью, не зная сна и отдыха, они думают только об одном: как бы ударить нас побольнее.
Два дня назад, во время операции «Укус Шмеля», им это удалось. Мы потеряли половину группы. Десять наших бойцов пали смертью храбрых в неравном бою с коварным противником. Враг торжествует. Он думает, что победил, думает, что сломил наш дух. Потеря боевых товарищей – это тяжелая утрата. Трагедия, с которой трудно смириться. Но враг просчитался. Память о погибших сплотит живых, и мы станем сильнее, чем были. Там, на земле, обагренной кровью моих убитых товарищей, я поклялся отомстить и не успокоюсь, пока наши противники не захлебнутся собственной кровью!
Когда мы вернулись на базу, тела убитых товарищей все еще стояли у меня перед глазами. Да я и не собираюсь их забывать! У Великой армии не должно быть короткой памяти. Слезы сами потекли у меня по щекам. Но тут я вспомнил, что наш враг не дремлет. Он может быть повсюду. Он может смотреть на меня прямо сейчас. Что ж, пусть смотрит! И тогда я засмеялся. Пусть враг услышит мой смех и трепещет от страха. Моих слез ему не увидеть.
Я солдат Великой армии Великой страны, и ничто не в силах меня сломить!
Число, печать – все как полагается. Не хватало только моей подписи. Я подмахнул и рапорт, и тесты, заполненные в том же духе.
Полковника до самого госпиталя нес на руках.
Ночь спал плохо. Размышлял. Не давала покоя ситуация с «Пульсаром». Два дня я обижался на полковника. Думал подойти к нему и сказать, так, мол, и так, что же это за ботва у нас получается: мне пушку не дали, а вам, значит, устав не запрещает? Когда был у него в кабинете, меня так и подмывало наехать. Чудом удержался – и в результате бессонная ночь. Под утро сообразил, что пистолет он взял специально для меня. Ему такая пушка без надобности. В руках обычного бойца «Пульсар» не дает выигрыша (чудо, что полковника хватило на два выстрела). Тяжесть сводит на нет все преимущество в скорострельности.