Наставник. Учитель Цесаревича Алексея Романова. Дневники и воспоминания Чарльза Гиббса - стр. 45
«…Императрица поехала в Новгород, который очень хотела посетить, поскольку в городе было множество красивых древних церквей. Однако времени на это не хватало, так как планировались только визиты в госпитали. В поездке по городу Ее сопровождал губернатор, а дворянство устроило в Ее честь большой чайный прием, но членам свиты было видно, что Императрицу приветствуют без теплоты и радушия, хотя сама Александра Федоровна этого не заметила. Она смогла увидеть сокровища старых церквей и собор, а с Дочерьми и князем Иоанном Константиновичем посетила весьма почитаемую в городе старицу, которой было больше ста лет. Старица приветствовала Ее словами: „Вот мученица Императрица Александра“. Ее Величество, казалось, не расслышала этих слов. Она получила благословение старицы и ушла, ободренная и утешенная; но те, кто был с Ней, вернулись подавленными и напуганными, поскольку увидели в этом предзнаменование» (Буксгевден С. К. Жизнь и трагедия Александры Федоровны Императрицы России. Т. I, М. 2012, стр. 233—234).
По мнению Гиббса, с тревогой наблюдавшего за Александрой Федоровной, причина непопулярности Императрицы была совсем иной. Приехав в принявшую ее страну, она стала более православной, чем сами православные в России. Но одного качества ей не хватало:
«…Думаю, что это явление может быть объяснено как полное отсутствие у Императрицы чувства «театральности». Театральный инстинкт врос в русскую натуру. Иногда кажется, что русские скорее играют свои жизни, чем проживают их. Это было совершенно чуждо манере мышления Императрицы, которую Она приобрела благодаря воспитанию Ее любимой бабушки королевы Виктории. Она осталась без матери в возрасте шести лет, и королева Виктория заняла место Ее любимой матери, насколько расстояние и обстоятельства позволяли ей. Они находились в постоянной переписке, которая продолжалась и после замужества Императрицы, фактически до смерти старой королевы в 1901 году.
[…] …Таким образом, совершенно не удивительно, что образовалась фундаментальная разница между характером молодой Императрицы России и теми миллионами подданных, что и послужило основой этого отчуждения, которое было замечено всеми, кто писал на эту тему. Императрица и сама знала об этом, не подозревая об истинных причинах. Она скорее приписывала это своей застенчивости, о которой так сожалела, но не могла преодолеть. Чтобы найти истинную причину, нужно было искать глубже. Но возможно, это тоже послужило той ужасной помехой. […] Свидетельства об Императрице, даже краткие, будут не полными без упоминания о Ее благочестии и набожности. Эти качества были присущи Ей с детства, и переход в Православную Церковь послужил усилению всех Ее религиозных инстинктов. Как было замечено, Она всегда стремилась к простой жизни и всем сердцем стала православной. Догматы Православия стали ведущими в Ее жизни [Русская Православная Церковь была тогда в зените]. Будучи преданной Православию, Императрица, до самой своей смерти, скрупулезно соблюдала посты и праздники Святой Церкви. Перед всеми важными событиями Она и Ее муж исповедовались и причащались. Она регулярно и неизменно делала это перед всеми важными событиями в своей жизни – я думаю, в этом всегда поддерживал Ее муж. В тоже время я должен добавить, что Она вела себя без всякого фанатизма и с величайшей умеренностью».