Наставник. Учитель Цесаревича Алексея Романова. Дневники и воспоминания Чарльза Гиббса - стр. 15
Секунду подумав, англичанин отрицательно покачал головой. Гиббс описал этот случай много лет спустя в письме от 1928 года Великому князю Александру Михайловичу, зятю Императора, жившему тогда в Париже26.
Одно утро особенно запомнилось Гиббсу. Накануне вечером в Царском Селе давали детский костюмированный бал. Гиббс, во фраке и с белым галстуком, ждал за письменным столом прихода Анастасии Николаевны. Когда она вошла в комнату, ее лицо было черным, как у трубочиста. С собой она принесла маленькую золотую лестницу, которую положила рядом в ожидании начала урока. Гиббс, решивший не обращать на это внимания, собирался начать говорить, когда внезапно услышал смех за большой двойной дверью в конце комнаты. Дверь распахнулась, и вошли три старшие Великие Княжны со своей матерью. Императрица, казалось, была в ужасе. «Анастасия! – повысила голос Александра Федоровна. – Иди и приведи себя в порядок!» Трубочист кротко исчез. Когда она вернулась, с лицом, красным, как рак, от оттирания, золотая лестница все еще лежала рядом с ее партой, но все предпочли сделать вид, что ничего не заметили, и урок продолжился в присутствии Императрицы. Через много лет у Гиббса появится повод вспомнить это утро.
Вскоре он узнал индивидуальные черты характера каждого члена семьи и придворных. Императора Гиббс видел редко. Когда он встречал Императрицу, она казалась ему красивой, величественной. Александра Федоровна держалась настолько скромно, насколько это было возможно в ее положении. Несмотря на великолепие Царского Села, казаков конвоя, этикет, многочисленную прислугу, атмосфера Александровского дворца чем-то напоминала атмосферу английского загородного дома, и такая обстановка удивительным образом подходила Императорской семье. (Хотя готовили плохо, это никого не беспокоило, и меньше всего Императрицу.) Для учителя английского языка месяцы пролетали быстро. В рабочие дни Гиббс либо отправлялся в Царское Село, где давал, по меньшей мере, два урока, либо оставался в Санкт-Петербурге и уделял время другим профессиональными обязанностями. Гиббс жил все той же упорядоченной жизнью, вел подробные счета (внося в них каждую копейку) и общался с соотечественниками. Заниматься с царскими детьми становились все легче по мере того, как они узнавали и принимали Гиббса. Его овдовевший и вышедший на пенсию отец был рад узнать, что Чарльз занимает такое ответственное положение при дворе.
В 1913 году Императрица попросила Гиббса начать занятия английским языком с девятилетним Цесаревичем, который до того времени не желал произносить на этом языке ни единого слова. Незадолго до того Пьера Жильяра, швейцарца, который с 1906 года преподавал Великим Княжнам французский язык, также попросили приступить к занятиям с Алексеем Николаевичем