Настасья Алексеевна. Книга 4 - стр. 37
– Я больше плаванием люблю заниматься, – ответила Настя, но подумала, что нехорошо отказываться от компании, и добавила: – Однако в бадминтон с удовольствием буду играть, если будет время. Хотя я больше предпочитаю настольный теннис.
Но вдруг она остановилась, изумлённо глядя на целый ряд белых берёз:
– Что это?
Напротив здания столовой, куда нужно было спуститься по ступенькам небольшой лестницы, в конце широкой площадки, одна сторона которой была огорожена перилами, на стене домика каким-то художником были нарисованы стройные берёзы в натуральную величину, так что в первую минуту могло показаться, что видишь настоящий лес, зелёную травку, по которой хочется пробежаться, и солнце, спрятавшееся в листве.
– Это наша берёзовая роща.
В голосе шефа звучала не то чтобы гордость, а настоящая любовь к картине.
– Мы смотрим каждый день, выходя из столовой, на это панно и невольно вспоминаем родину, Подмосковье. Это единственные деревья на Шпицбергене. Больше нигде вы их не увидите.
На этом сюрпризы дня для Настеньки не закончились. Да уж конечно, раз она всё видела впервые. И прежде чем заходить в столовую, обедальщики подошли к краю площадки, откуда виделся небольшой порт, стоящий возле причала буксир, небольшой домик портовой службы и несколько маленьких жилых домиков у длинной тоже деревянной лестницы, спускающейся в портовую зону. Всё вокруг – и лестница, и домики, и портовая площадка, и горные вершины, подступающие к берегу фиорда были засыпаны недавно выпавшим снегом, теперь сияющим и сверкающим отблесками царствующего в небе солнца. И среди этой яркой белизны вода залива не казалось зелёной, а, отражая гладкой поверхностью небо, дышала мягкой голубинью. Если бы предки, давшие название заливу «Грин фиорд», то есть «Зелёный» увидели бы его в такой час, то, возможно, назвали бы его голубым, а не зелёным. Однако история не имеет сослагательного наклонения. Значит, мореплаватели повстречались и вошли во фиорд в его грозное время, когда вода зеленеет, мрачно катя волны, гонимые ветром, вдоль берегов, и, косо ударяясь о них, вспениваясь по всему заливу белыми барашками.
Войдя на первый этаж столовой, Настенька увидела два ряда вешалок, на которых висели уже главным образом шахтёрские тулупы, и собралась было снять с себя белую шубейку, но Василий Александрович тихим мягким голосом поспешил предупредить:
– Настасья Алексеевна, здесь вашу шубку вешать не следует. Неровён час, кому-то приглянется красивая вещь и её незаметно умыкнут, пока будете обедать, а потом ищи свищи её. Там, на втором этаже, тоже есть ячейки для одежды.