Наследство разрушительницы - стр. 97

– Арина была расстроена? – спросила она.

– Секретарша сказала, что она выглядела как-то странно.

– Что значит «странно»? – заволновалась Света.

– Глаза бегали, блузка не застегнута до конца, волосы растрепаны.

– Значит, он все-таки пытался, – вспыхнула Света. – Чертов бабник!

– Конечно, пытался, – Глеб спокойно пожал плечами. – Было бы странно, если бы не пытался. Он предложил, она отказалась. Все нормально. Не делай вид, будто ты его страшно осуждаешь. И хватит об этом. Вернемся в Москву – будешь разбираться со своей подругой.

Света обиженно отвернулась. Глеб чмокнул ее в щеку.

– Собирайся. У нас свои дела и проблемы. Вечером нас ждут в опере. Будем слушать «Волшебную флейту».

Света кивнула и начала расстегивать халат.

– С каким удовольствием я бы никуда не пошла.

– Ты же обожаешь Моцарта. – Глеб с хищной улыбкой смотрел на раздевающуюся жену. – Или это просто для красного словца?

– Я люблю Моцарта, – в голосе Светы послышался вызов, она заметила взгляд мужа, и ее движения стали более плавными. – Но я устала. Ваши охотничьи забавы меня утомили.

– Сейчас я тебя взбодрю. – Глеб сделал шаг к кровати и протянул руку к груди жены.

– Глеб, – Света кокетливо отодвинулась, – я иду в душ.

– Душ подождет. – Глеб притянул Свету к себе и одним движением стянул с нее халат. – И опера подождет. Вместе с Моцартом.

Лежащий на тумбе телефон Светы громко зазвонил.

– Плевать! – прохрипел распалившийся Глеб.

– А вдруг это Арина? Или Эдик? – ответила тяжело задышавшая Света.

Глеб метнулся к тумбе, схватил телефон.

– Это Лос- Анджелес, – сказал он. – Твоя мама.

– Мама? – Света накинула на плечо лямку бюстгальтера и бросила взгляд на часы. – Почему она звонит? У них ведь половина шестого утра. Что случилось?

Глеб пожал плечами и, не сводя глаз с взволнованного лица жены, протянул ей телефон.

«Вымазала Лялю, села на карниз и с ужасным криком кинулася вниз». Арина бежала по улице, струи дождя хлестали ее в лицо и в спину, а в голове у нее металась эта фраза из какого-то застрявшего в мозгу детского стихотворения. Арине очень хотелось остановиться, привести мысли в порядок, понять, что произошло в кабинете на двадцать втором этаже офисного здания в центре Москвы. Несколько раз она так и делала. Останавливалась, находила какой- нибудь навес и пыталась хоть что-то понять. Но в голове рождались только сумбурные отрывочные фразы. Всевозможные «Как это могло произойти?», «Зачем он это сделал?» И главное: «Почему?» «Ты же сама сказала ему: „Выпрыгни из окна!“ – начинал беседу с ней рассудительный внутренний голос. «И что? – огрызалась Арина. – Я просила его не трогать меня, но он не послушал. А тут вдруг взял и сделал, как я просила? Глупости. Я тут совершенно не при чем! Это простое совпадение. Он, видно, давно задумал свести счеты с жизнью. И надо же было, чтобы он сделал это как раз когда в его кабинете была я».