Наследство племени готов - стр. 47
Он ненавидел курортные романы. Солнце, теплое море, страсть, которой, казалось, насыщен воздух, – все, по его мнению, располагало не к любви – к разврату. И дядя, являвшийся для него примером, не стал исключением.
– Она словом не обмолвилась о ребенке, – признался Воронцов. – Не думал об этом и я. Между нами было… Как тебе лучше объяснить? Ты читал «Солнечный удар» Бунина? Страсть захватила нас, поразила, как солнечный удар, и мы отдались ей. Каждый день мы проводили как последний, потому что знали, что после моего отъезда никогда не увидимся.
– Откуда же она узнала твой адрес? – удивился Виталий и почесал затылок.
Вадим Сергеевич опустил голову:
– Я дал ей его… На всякий случай. Ты не думай о ней плохо, Марина не хотела его брать. Но я заставил… Мало ли что…
– Да, мало ли что, – вздохнул Громов. – И что ты намерен делать?
– Как что? – поразился Воронцов. – Отыскать свою дочь, конечно, и помогать ей по мере сил.
– У тебя есть дочь, – буркнул детектив, – и ей, возможно, не понравится наличие сводной сестры. Светка будет страдать. Ты считаешь, она это заслужила? Кстати, как она отреагировала на смерть Леонида? Или ты ей еще не сказал?
Молчание Громов воспринял как знак согласия. Его сестра еще не знала о смерти Леонида.
– Я хотел попросить тебя, чтобы ты ей сказал. – Воронцов съежился, будто сдулся, согнулся в кресле. – И еще я бы хотел, чтобы ты отыскал мою дочь. После того как… – Он нервно глотнул и закашлялся. – Ну, как все закончится, пожалуйста, поезжай в Приморск.
Громов ничего не сказал.
Вадим Сергеевич заерзал:
– Неужели ты откажешь мне в такую минуту?
Глядя на родного человека, в одночасье состарившегося лет на десять, убитого смертью единственного наследника, Виталий не смог отказать:
– Хорошо, я выполню твою просьбу.
В потускневших глазах дяди словно появился лучик солнца.
– Спасибо, сынок, – всхлипнул он. – Большое спасибо. А сейчас… – Дядя не договорил.
В комнату, как вихрь, ворвалась Светка, в рваных джинсах (Виталию всегда было непонятно, почему они вошли в моду – раньше в таких лохмотьях ходили нищие) и в канареечной кофте. Она обожала немыслимые люминесцентные расцветки и выглядела в них нелепо, неряшливо.
– Папа, папочка! – Девушка кинулась к отцу и упала перед ним на колени. Худенькие плечики вздрагивали, соломенные волосы паклей вздыбились на голове. – Папочка, скажи, что это неправда! Папочка, Леня не мог умереть!
Вадим Сергеевич еще больше сгорбился, словно пытался раствориться в кресле, и Света, тяжело поднявшись, ринулась к Виталию:
– Виталик, это правда? – Она истерически кричала, и Громов плеснул ей в стакан воды из графина, стоявшего на столе: