Наследство Карны - стр. 22
Ленсман и Дагни приехали в Рейнснес взглянуть на новоиспеченного доктора и маленькую Карну. Вениамина поразило, что ленсман говорит еще громче и привычки у него еще грубее, чем Вениамину казалось в детстве.
Конечно, ленсман состарился и не вполне сознавал происходящее, однако он сохранил свою гордую внушительную осанку и от него пахло сигарой. При виде Андерса он неизменно приказывал ему привезти Дину из Берлина домой. Слышать это было тяжело всем, не только Андерсу.
Кроме того, он был недоволен, что Андерс разрешил пристроить к дому, стоявшему на усадьбе, стеклянную веранду, выходившую на море. В порядочной усадьбе не строят стеклянных веранд в домах для работников, если в главном доме нет вдвое большей веранды. По мнению ленсмана, это было унизительно.
Андерса мало интересовали стеклянные веранды.
Вениамин решил поддержать Андерса и сказал, что архитектура главного дома была бы нарушена, если бы к нему пристроили стеклянную клетку.
– Чепуха! – воскликнул ленсман и прибавил, что человек, приехавший из Дании, не может знать, что хорошо для Нурланда.
– Вот состаритесь и поймете, как приятно смотреть на море, сидя в тепле. Тогда вам будет не хватать именно стеклянной веранды. Нет, Дина знала толк в подобных вещах!
О Дине ленсман говорил так, как говорят о покойниках.
Вениамин напомнил ему, что Дина в свое время не сочла нужным пристроить стеклянную веранду к главному дому.
– Чепуха! – опять воскликнул ленсман. – У нее просто не было времени!
Тогда Андерс решительно вмешался и попросил гостей налечь на угощение, пока трапеза не закончилась. И по обыкновению, когда Андерс считал нужным сказать что-то в присутствии ленсмана, он говорил негромко, но властно.
Разговор зашел о другом. Ленсман тоже больше не возвращался к веранде.
Дагни кокетничала с Вениамином и настаивала, чтобы он приехал к ним в Фагернессет.
Вениамин отказывался – он столько времени тратит на поездки к больным, что каждую свободную минуту старается проводить дома.
Дагни не отпускала Вениамина и долго занимала его разговором. Так было всегда. С остальными членами семьи она держалась холодно и сдержанно.
Как только ее сыновья подросли и смогли обходиться без нее, она стала через лето уезжать к родным в Берген. Чтобы не отстать от мира, как она говорила.
Вениамин помнил ее с детства. Помнил вызываемое ею волнение, в котором никогда никому не признавался. Он наклонился к ней и заговорил тихим голосом – ей это явно понравилось.
Беседуя с Дагни, Вениамин думал: а ведь она ждет смерти ленсмана. Но ему и в голову не пришло осудить ее за это. Сколько он себя помнил, у ленсмана всегда было больное сердце. Хотя вообще здоровье у него было отменное.