Наследники погибших династий - стр. 12

Первый помощник всем своим видом выказывал недовольство, ведь ему аптекарь поручил мытье полов. Худой, как палка от швабры, ярко-рыжий, как солнце, с румянцем во всю щеку, он от злости краснел – и становился еще более забавным. Мы с аптекарем посмеивались, а он еще сильнее тер пол и размазывал грязь.

Часы пробили девять. Оливье давно ушел. Мсье Люк подсчитывал выручку и, когда я прощалась, подозвал к себе.

– Это тебе. Первые пять франков в качестве небольшого аванса и платы за сегодняшний день.

– Спасибо! До завтра. – Я радостно сжимала в руке первый заработок.

Жизнь перестала казаться такой уж мрачной. Даже если не сдам экзамен, буду помощником фармацевта, а это постоянная практика в любимом деле. Заработка хватит на комнату, завтраками и обедами я обеспечена, а без ужина как-нибудь обойдусь.

Заметно повеселевшая, я направилась к дому мадам Франс.

– Мадам Мари, я нашла работу! – закричала я с порога.

– Поздравляю, дорогая! А ты переживала! Проходи, я похвастаюсь тебе тем, что сделала, – и она показала толстый шерстяной свитер, который был уже почти готов.

– Подарок сыну на день рождения.

Я погладила мягкий серый ворс.

– Сколько ему исполнится?

– Тридцать пять. А все не женат. Я уже стольких невест ему сватала, а теперь махнула рукой.

– Не волнуйтесь, для мужчины это не возраст. Может быть, просто не встретил еще ту, которую готов вести под венец.

– Внуков хочу понянчить, боюсь, не дождусь.

– Что вы, мадам, да вы совсем еще молодая!

– Ну, молодая… Лучше расскажи, как день прошел? Документы получила? Кем устроилась?

Мы болтали до самой ночи. Брошенная сыном старушка и дергающаяся при виде любого незнакомого мужчины девушка нашли утешение друг в друге.

Университет Саомара, судя по информации в еле живом проспекте, находился в двух километрах от города. В целях экономии не стала нанимать извозчика. Знаем мы, как они любят кругами возить приезжих, а потом требовать двойную плату. Судя по карте, идти мне не больше получаса, прогуляюсь.

Капал противный мелкий дождь, и я в очередной раз ругала себя за отсутствие зонта.

Утром я тщательно умылась, расчесала волосы и закапала в глаза. Ущипнула себя за щеки, чтобы хоть как-то придать себе более здоровый вид. Позавтракала. Мадам Мари приготовила с вечера бутерброды, а сейчас спала.

По дороге я размышляла о странных изменениях в своей внешности. Версия о северных корнях, которую мне любезно предоставил констебль, могла бы быть правдой, если бы я не была уверена в том, что не подкидыш. Аделин Дюран – несомненно, моя родная мать. Ведь множество черт, включая совершенно идентичную родинку, я унаследовала от нее. Неужели папа мне не родной? Этого просто не может быть, ведь он безумно, даже болезненно любит маму. Или, может быть, она тоже скрывает свою подлинную внешность? Ага, конечно! Мама – беглая преступница, отец полюбил ее, сделал новые документы, женился и спрятал. Теперь она выдает себя за профессора химии, хотя на самом деле графиня древнего рода, которую подставили! Ничего себе детектив! Вот только мама не страдала болезнями глаз и не пила вообще никаких таблеток. А выдать себя за химика, им не являясь, в принципе невозможно.