Наследники князя Гагарина - стр. 37
– Где твоя бабушка?
– Она давно умерла.
– А твоя мать? Дед? Другие родственники?
– Тоже умерли. У меня никого нет.
– Сейчас заплачу! Фамилия у тебя от деда?
– Нет. По мужу. Мой дед был Костюков.
– Что-то знакомое, – Таир прищурился, пытаясь вспомнить. – Кем он был? Где работал?
– В Москву наша семья переехала, когда дедушка уже вышел в отставку. А до того он работал старшим следователем по особо важным делам.
– Вот оно что, – незваный гость взвился и подскочил. – Баку, тысяча девятьсот семьдесят шестой год! Костюков Владимир Владимирович!
– Вы знали моего деда?
– К сожалению, знал! А ты з-знаешь, – Таир наклонился над Ладой и затряс перед ее лицом золотыми изделиями, – что з-за эти вот цацки твой дед уб-бил моего б-б-рата?
– Этого не может быть, – холодно и спокойно ответила она, несколько, однако, озадаченная тем, что нормально говоривший человек вдруг сразу стал так сильно заикаться. – А что до этих цацек, то мне они все равно уже не нужны.
– Да, н-наверное, не н-нужны, раз ты сдала их в к-комиссионку. А где все остальное, что п-похитил твой д-дед вместе с этим к-комплектом? Где к-картины?
– Какие картины? В нашем доме сроду не было никаких картин. Разве что репродукция «Незнакомки» Карамзина. Но и ту выбросили, когда делали ремонт в квартире.
– С-стало быть, твой д-дед их сбыл? К-кому? Ты должна что-то знать! Я не отстану от тебя, пока не р-расск-кажешь!
– Слушай, не нависай надо мной как фигура возмездия, а! – досадливо попросила Лада, и в речи ее отчетливо зазвучал бакинский акцент, – лучше отведи меня куда-нибудь пообедать. Думаю, ты не бедный. А то могу заплатить и я.
– Ловкий фокус, но не с-сработает, – карие глаза Таира налились с трудом сдерживаемой яростью. – Ты не выйдешь отсюда, пока мне все не расскажешь. Все, что з-знаешь и чего не знаешь – тоже!
– Я ничего не буду говорить, пока не пообедаю, очень есть хочется! А если ты думаешь, что я попытаюсь убежать или поднять крик в общественном заведении, то глубоко заблуждаешься. Я тебя нисколько не боюсь! Мне вообще в этой жизни нечего бояться.
– Во как! Смелая к-какая выискалась! Внучка коммунара, – визитер уже овладел собой и заикаться почти перестал. – Всем есть чего бояться в этой жизни – а ей, видите ли, нечего!
– Мне и правда – нечего. Я скоро умру. У меня рак. Так что чуть раньше или чуть позже – особого значения не имеет.
– Во как? – Таир снова окинул девушку внимательным взглядом, будто только что увидел ее впервые и сказал: – Жаль. Если, конечно, ты не врешь.
– Мне тоже очень жаль, – скорбно произнесла Лада, словно говорила о ком-то другом, выражая соболезнования родственникам покойного.